"Ребекка Миллер. Частная жизнь Пиппы Ли " - читать интересную книгу автора

Бабушка Салли была толстухой. Мы ее почти не навещали, в основном
потому, что она вызывала омерзение у Сьюки. Однако сейчас я понимаю:
проблема заключалась вовсе не в лишних килограммах бабушки, просто она знала
мою мать как облупленную. Помню, в один из наших приездов Салли, хлопая
отекшими глазами, тенью ходила за Сьюки, которая порхала по кухне, вытирала
столы, готовила для каждого из детей разные бутерброды (ни у кого из нас
пятерых предпочтения не совпадали), подметала пол и болтала без умолку. У
бабушки были темные, блестящие глаза, двойной, колышущийся при любом
движении подбородок и седые, заколотые на затылке косы. Устав, она
опустилась на стул и скрестила руки на груди.
- В детстве ты так не суетилась, - прогудела она, растягивая слова, как
умеют только жители Миссисипи.
- Естественно, мама! - приторно улыбаясь, Сьюки едва не скрипела
зубами. - В детстве у меня не было пяти собственных отпрысков!
- Я помню тебя ленивой, мечтательной девочкой, - не унималась Салли. -
Разве можно настолько изменить свой естественный ритм? С каким рождаешься -
с таким умираешь. В характере человека это основное!
- Просто мы с тобой по-разному относимся к материнству, - холодно
улыбнулась Сьюки, вытирая ладони о фартук. - Мне вот нравится все успевать.
- М-м-м... - с подозрением промычала Салли и, поудобнее устроив на
стуле грузное тело, принялась за пирог. Я не понимала, что конкретно имеет в
виду бабушка, но чувствовала: Сьюки бесится. От ее гнева у меня заныл низ
живота. В надежде избавиться от дискомфорта я выскочила на улицу.
В декабре бабушкино состояние резко ухудшилось, и, решив, что умирает,
она пригласила на роль сиделки гиперактивную дочь. Сьюки уехала в Делавер,
оставив в холодильнике месячный резерв супа и лазаньи, хотя планировала
вернуться через четыре дня. Первая половина "каникул" прошла замечательно.
Мы с братьями вместе возвращались из школы, заглядывали в холодильник,
ели что вздумается и включали телевизор. Дес послеобеденное время проводил в
кабинете: готовил воскресную проповедь или выслушивал страждущих прихожан.
Одну из прихожанок, на той неделе оказавшуюся особенно страждущей, звали
миссис Герберт Оршлер. Встречая миссис Оршлер, я всякий раз вспоминала
полное имя, потому как однажды из ее сумочки выпал конверт и мне пришлось
его поднять. Прежде чем вернуть, я успела прочитать крупно напечатанные
слова: "Миссис Герберт Оршлер". Решив, что Герберт не самое подходящее имя
для женщины, я принялась гадать, не прячет ли она под обтягивающим платьем
маленький аккуратный пенис. Эми, настоящий кладезь информации, объяснила:
некоторые люди одновременно являются и женщинами, и мужчинами. Испытывая
восхищение вперемешку с гадливостью, я подумала, не ходит ли миссис Герберт
Оршлер к отцу делиться расстройством по поводу гениталий.
В первый же вечер после маминого отъезда я, поднявшись на второй этаж,
заметила: дверь в кабинет Деса приоткрыта - и украдкой заглянула внутрь.
Миссис Оршлер сидела на диване, а папа тянулся к ней, чтобы взять за руку.
Сцена немного удивила, однако я списала все на пастырские обязанности,
"разнообразные, а порой невероятные", как всегда говорил папа.
Сьюки пришлось ухаживать за матерью на неделю дольше, чем первоначально
планировалось. Бабушка угасала так же размеренно и неспешно, как вела
хозяйство (в итоге она пережила Сьюки на целых пять лет). Тем временем в
доме царило "благотворное невмешательство". Каждый вечер мы заказывали пиццу
и ели в гостиной перед телевизором, начисто игнорируя забитый едой