"Линда Лаел Миллер. Рыцари " - читать интересную книгу автора

нее, подумала Глориана.
Медленно, с королевским достоинством Глориана поднялась со скамьи. Не
забыв о приличиях, она чуть склонила голову перед своим мужем лордом
Кенбруком и с горящими щеками спустилась с помоста, приподняв юбки своего
длинного платья.
Вместо того чтобы занять свое место за столом подле Гарета, Дэйн
последовал за Глорианой. Он нагнал ее в коридоре, схватив за локоть нежно,
едва ощутимо, но вместе с тем сильно. Глориана поняла, что вырваться из
стальных рук мужа ей не удастся, а потому решила не сопротивляться.
Она молча взглянула на Дэйна, ожидая что он будет делать дальше.
Факелы, освещавшие коридор, бросали блики на его лицо. От всей его высокой
фигуры исходили животное тепло и сила. Он казался Глориане каменной статуей,
а взгляд его невыразимо-голубых, пронзительно-холодных глаз пронзал ее
насквозь.
Все ее существо рвалось навстречу его силе.
- Вы возвратитесь в большой зал? - спросил Кенбрук, но как-то ровно,
без интереса. - После того как покроете голову, я имею в виду? - добавил он.
- Нет, милорд, - ответила Глориана. Она смотрела на сжимающие ее руку
пальцы Дэйна до тех пор, пока тот не отпустил ее. Глориана совсем не хотела,
чтобы ее муж догадался, какие чувства вызвало в ней его прикосновение. -
Общество утомляет меня. Кроме того, я не намерена покрывать голову.
Некоторое, довольно продолжительное время Дэйн молчал, глупо
уставившись на нее. Казалось, он был ошарашен ее словами и никак не мог
прийти в себя. Открытое неповиновение женщины, даже выраженное в столь
мягкой форме, было недоступно его пониманию. А может быть, он просто дурак.
Конечно, Глориана знала, что это не так.
Дэйн был умен, он зарекомендовал себя как ловкий стратег в военном
деле. Но сейчас Глориана была так зла на него, что позволила себе отступить
от истины, назвав его про себя дураком.
Потом он заговорил. Голос его был спокоен, тих, даже вкрадчив. Глориана
ясно осознавала, что Дэйн никогда бы не позволил себе причинить женщине
физическую боль, но он способен разбить женское сердце. Он опасен. Он
вызывал в ней темные, примитивные желания, которых она никогда раньше не
ощущала.
- До тех пор, пока вы моя жена, Глориана, - сказал Дэйн, - вы будете
подчиняться мне.
Глориана почувствовала себя смертельно усталой. Возвращение мужа,
сперва так обрадовавшее ее, сменилось горьким разочарованием. Все ее мечты
таяли на глазах, как снег под весенним солнцем. И к тому же она уже
исчерпала свои запасы сдержанности еще в большом зале.
- Если священные узы брака ничто для вас, милорд, - ответила
Глориана, - то и для меня они то же самое.
- Что вы хотите этим сказать?
- Думаю, вы прекрасно знаете, милорд, - сказала она.
- Мариетта. - Это имя Кенбрук сопроводил глубоким вздохом.
- Ваша любовница, - с триумфом произнесла Глориана. Но чувства ее были
далеки от торжества победителя, как раз наоборот.
- Мариетта не любовница мне, - прошипел Кенбрук, уперев руки в бока. В
свете факелов его волосы и небольшая бородка поблескивали золотом. - Уверяю
вас, миледи, что с мадемуазель нас связывают самые чистые и непорочные