"Дипломатия греха" - читать интересную книгу автора (Леонтьев Дмитрий)


ЛЕОНТЬЕВ ДМИТРИЙ

2. Где твой чёрный пистолет?


Боже! Спаси Ты от мрака душу проснувшуюся и ужаснувшуюся мрака и зла, и неправды людей! Вставших на глас Твой услыши мольбу! И цепенеющую, в лени коснеющую жизнь разбуди на святую борьбу!             Я. Полонский


      Снег падал на город третий день. Ни дворники, ни рычащие от напряжения на улицах города снегоуборочные машины не могли справиться с ним. Лунный свет чуть посеребрил непорочную белизну небесного пуха, и город казался драгоценным камнем, заточенным в серебряную оправу.

      Я сидел за столом в своем кабинете и уныло смотрел на кружащиеся за окном серебряные звездочки. На душе было прескверно. Иногда на меня наваливалось ощущение одиночества. Увы, сколько ни бравируй независимостью и возможностью распоряжаться жизнью по своему усмотрению, долгими зимними вечерами скука и пустота подкарауливают тебя, напоминая, что в холодной тишине квартиры тебя никто не ждет, не обрадуется тебе и даже не заворчит на твое опоздание. Поэтому я не люблю зиму. Даже ностальгическая и мудрая осень не угнетает меня так, как бесшумный снег, кружащийся в желтом свете петербургских фонарей.

      Я вздохнул и вытащил из пачки сигарету. Долго смотрел на пляшущее пламя зажигалки, прежде чем закурил.

      Тихо скрипнула дверь кабинета.

      - Заявления от граждан принимает уполномоченный Самохин, кабинет номер три, - сообщил, я не оборачиваясь.

      - Хандришь? - полуспросил, полуутвердил Разумовский, входя.  - Вечер, снег, тишина, одиночество... Жениться тебе надо. 

      -На ком? -  горько спросил я, не отрываясь от окна. ­ Они же сбегают от меня через месяц. Кому нужен муж, который за неделю дома не больше двадцати часов проводит? Да и те, как на иголках, в постоянном ожидании вызова...Покажи мне оперативника, проработавшего свыше трех лет и выглядящего на свои годы? Покажи мне оперативника, проработавшего свыше пяти лет и имеющего счастливую и любящую семью? Кому я такой нужен?

      - Мне, - нескромно утешил меня иерей. - У меня к тебе дело.

      -Заявления от граждан принимает уполномоченный Самохин, кабинет номер три, -тем же тоном повторил я. - Это было сказано специально для тебя. Я разглядел твой

силуэт в отражении оконного стекла, как только ты вошел.

      -Заканчивай, Иваныч. Сколько тебя знаю, ты все время ворчишь и все время помогаешь. Давай опустим препирания и перейдем сразу к делу, а?.

      - Железный ты, что ли? Не видишь: у меня хандра. Ост­рая. Диагноз: “острохандрит” ... Почему мне никто не помогает? Почему я должен помогать, а мне...

      - “Спасение утопающих - дело рук самих утопающих”, ­похвалился знанием Ильфа и Петрова Разумовский.

      Я на мгновение ожил и поднял голову, но он тут, же добавил:

      -Но это относится только к “хандрящим” оперативникам... И все же не верю, чтоб ты, молодой, здоровый парень, не мог найти себе девчонку по душе.

      - Где?

      - М-да... Хандра, отягощенная цинизмом...

      - Не будем о грустном. Что занесло тебя в наши края? Вновь откопал какое-нибудь совершенно пакостное и незаконное дельце? Еще не было случая, чтобы ты принес мне

сообщение о каком-нибудь милом, типичном корыстном убийстве или заурядной, обыденной краже... Я уже забыл, как ведется нормальное, классическое следствие с обычными понятыми, задержаниями и уликами...

      - На этот раз у меня как раз есть и кража, и убийство.

      - Замечательное начало.

      - Один из моих прихожан, очень приличный старик, регулярно посещающий церковь, обратился ко мне с просьбой...

      - Подожди минутку. А позволь тебя спросить: почему все они обращаются с просьбами подобного рода именно к тебе?

      - Слухами земля полнится, -пожал плечами иерей. ­Хотя, признаться, начальство весьма недовольно этой стороной моей деятельности, так же как и твое - твоей. Если останемся без работы, то оба... С твоего позволения, продолжу. Внук этого человека рано остался без родителей и, как это принято выражаться, попал под влияние улицы. По-простому -стал хулиганом и вором. Его не привлекали к уголовной ответственности, но в местном отделении милиции он был “на карандаше”. Два дня назад ограбили склад крупной российско-американской фирмы, торгующей аудио и видеотехникой. В пустом помещении склада был обнаружен мертвым один из директоров, предположительно убитый во время ограбления. Самое плохое, что убитый - представитель фирмы с американской стороны, господин Лоренс. Естественно, поднялся большой шум, были мобилизованы все имеющиеся в наличии милиции силы, и на следующий день на одном из рынков был задержан внук моего прихожанина, продававший видеомагнитофон, украденный с того самого склада. При последовавшем обыске у него дома были обнаружены еще два видеомагнитофона, две магнитолы и одна электрическая пишущая машинка. Судя по номерам, они все входили в украденную партию товара. Парень долгое время отпирался, но потом все, же раскололся и сдал еще двоих, с которыми грабил склад. Те подтвердили факт ограбления, но так как они стояли “на шухере”, то не видели, что происходило внутри. Все трое были задержаны, но эти двое отпущены под подписку, а внук моего прихожанина арестован...Пока всё.

      - Естественно, всё, - согласился я, - Стопроцентное раскрытие, со всеми доказательствами. 'Заметь железными доказательствами. Мотив, попытка сбыть краденое и сама

аппаратура. Надеюсь, ты не будешь утверждать, что он “чист, аки агнец Божий”?  И что аппаратура ему подброшена или свалилась с неба, как манна небесная? Утром проснулся, а она

лежит возле кровати, как подарок от Деда Мороза? Кстати, куда он дел пистолет? Его уже изъяли?

      - Он показывает, что пистолет выбросил в Неву... Но это не так. Видеомагнитофоны и прочее они действительно украли с этого склада, но он никого не убивал. Его подставляют.

      - Сколько ему лет?

      - Семнадцать.

      - Да, в этом возрасте действительно могущественные враги, -вздохнул я. - Он уже признался во всем. Что же ты хочешь?

Подперев кулаком подбородок, я смотрел на иерея, отвечавшего мне кротким и невинным взглядом. Я не выдержал первым:

      -Ты здоровый, умный мужик. Если б я не знал тебя лично, то подумал бы, что ты наивен, как ребенок. Был бы ты опером, я подумал бы, что ты надрался в хламину и у тебя белая горячка... А так мне кажется, что ты просто издеваешься. Да?

      - Я такими вещами не шучу. У людей беда. Оступился парень, сошел с пути праведного, но не подталкивать, же его в болото, вешая на него всех собак..

      -Там есть, кому разбираться. Виноват - накажут, невиновен -отпустят. Ты понимаешь, что влезть в это дело и тем более пытаться его развалить неэтично по отношению к местным оперативникам и спецслужбе? Ведь убитый -иностранец, а, следовательно, задействована спецслужба, в которой работают профессионалы. Все они уверены, что преступление совершил этот парень, а вы со стариком убеждаете в обратном... Нет, своим же я портить картину не хочу. Преступник задержан и изобличен, почему я должен вмешиваться в работу своих коллег? И без того хватает коррумпированных прихвостней, продажных и трусливых следователей и зажравшихся адвокатов...

      - Ничего не надо разваливать. Надо раскрыть. Поймать настоящего убийцу. Освободить невиновного.

      -Да почему “невиновного”?! - сорвался я. -Почему “невиновного”?! С чего ты взял, что он невиновен?! Вещий сон? Глас свыше? Там улики. Улики и доказательства, говорящие о его непосредственном участии в этом деле и вероятном убийстве. А какие у тебя доказательства?!

      Разумовский придвинулся ко мне вместе со стулом И, повернувшись в профиль, указал на свой нос:

      - Вот! Вот мое самое главное доказательство - нюх. Пришей его к делу. Только не забудь внести в опись вещественных доказательств.

      - Не юродствуй.

      - Вдумайся.

      - Отче, у меня поганое настроение и, как следствие, поганый день. Иногда я схожу с ума и помогаю тебе, чем могу. Но сейчас я совершенно серьезно заявляю: я не стану влезать в это дело и разваливать его. Наверное, у меня не такой чувствительный нос, как у тебя, поэтому, как все нормальные люди, я отталкиваюсь от фактов и доказательств. А их

хватает в этом деле на десятерых.

      - У нас в стране есть очень циничная поговорка: “Закон -что дышло, куда повернул, туда и вышло”, а как дела “шьются”, ты и сам знаешь. Лишняя головная боль никому не нужна, а тут иностранца убили. Все козыри для раскрытия на руках, кто ж будет вглубь заглядывать? Зачем? Неровен час, все развалится, этого придется выпустить, а где найти настоящего убийцу?. И с чего ты взял, что мы развалим дело? Мы его раскроем и подарим местным оперативникам. Будет точно такое же раскрытие, только невинный окажется на свободе, а его место займет виновный. Вот это и будет правильным, а не твои теории по поводу поруки сослуживцев. Это покрывательство, а не взаимопомощь и солидарность...

      -Отче, не буди во мне зверя! Он занесен в “Красную книгу”, как редкий вид скунса. Ты меня знаешь, я не бюрократ, и честь офицера у меня есть, но в данном случае...

      -А куда он остальную технику дел? -неожиданно спросил Разумовский. Остальные видеомагнитофоны и телевизоры?

      -Что? Какие... Ты же сам сказал -изъяты у него из квартиры.

      -Изъяты три. А остальные полторы тысячи? И тысяча магнитол? Да еще пятьсот электронных пишущих машинок? Да триста цветных телевизоров? Тоже продал на рынке?

      -Ну... э-э.... А куда он их дел?

      -Прежде чем решать, куда он их дел, ты представь, как он их выносил. Только не “каким способом”, а в течение какого срока? Это же три с лишним тысячи предметов. И как он их намеревался сбыть? Куда загрузил и как увез? Как спланировал операцию такого масштаба и почему все так гладко прошло?.

      Я задумался. С этой стороны дело приобретало иной оборот, но...

      - Ты знаешь, что у меня куча недописанных бумаг, половина из которых секретные, а две трети просроченные? Что в отделе нас осталось только трое и мы дежурим через день? Что нам не хватает времени даже на раскрытие своих происшествий? Сергеев в отпуске, Прохоров сдает экзамены в высшую школу, Кириллочкин на больничном...

      - Это уже агония, -обрадовался иерей. - Будем добивать... Значит, ты признаешь несостоятельность обвинений?

      - Не признаю. Зато теперь понял, кого ты мне напоминаешь. Того попа из ильфо-петровских “Двенадцати стульев”, который измором захватил желанный гарнитур... И что мы с тобой препираемся как дети, право слово?! Ты знаешь слова “не могу” и “нельзя”?

      - Я знаю слова ,”хочу” и '“не хочу”. Перечисленное тобой относится ко второму. Коля, ведь посадят парня. Как пить дать, посадят. Ловушка захлопнулась, и никто больше копаться, там не станет. Даже сам парнишка это понял, сломался и взял все на себя. Я не знаю уж, каким его способом там “уговаривали”, по теперь он сам себе приговор подписал. А дело еще свежее, еще не все потеряно... Попытаться-то можно. Его пока что в отделе держат-допрашивают, оформляют, но завтра-послезавтра в “Кресты” увезут. Последний шанс с ним пообщаться. Ведь ты же можешь?. Скажи, что по поводу кражи с вашей территории. Ну, Коля...

      -Как же ты мне, -с чувством начал я, -осточер... надоел! Завтра же рапорт начальству подам о том, что “в связи с мешающими оперативной работе попами прошу пере­двинуть церковь на территорию соседнего отдела”... Или за пределы города.

      -Значит, ты согласен?

      Я промолчал.

      -Ну, Николай Иванович... Я ведь один тут не управлюсь. Поверь: мог бы в одиночку осилить и отрывать бы от дел не стал. Уж больно жалко парня.

      -А меня не жалко?. Как только разберусь с этим делом, пойду прямиком к вашему старшему... настоятелю, или как он там называется, и серьезно поговорю с ним о твоем совершенно безобразном...

      -Вот и славненько, вот и договорились, он широко улыбнулся и, извлекая из складок одеяния бумажку, протянул мне. Здесь его полные данные, номер отдела, телефон

оперативника и фамилия следователя, ведущего это дело... Я к тебе завтра днем загляну, да?

      Я положил бумажку на стол и придавил ее медной пепельницей. Достал сигарету, закурил и отвернулся к окну. В отражении стекла я увидел, как иерей встал и, стараясь

производить как можно меньше шума, вышел, словно опасаясь, что я передумаю. Дверь за ним закрылась, и я вновь остался наедине со своими мыслями, скучным вечером и хлопьями снега за окном...

*  *  *

Оперативный уполномоченный Юра Сафонов был занят

тем, что вставлял в разбитое окно стекла. В кабинете было

холодно, а на полу возле открытого окна уже лежала небольшая горка залетевшего с улицы снега.

-     Добрый день, -поздоровался я. -Моя фамилия Куницын. Это Я звонил сегодня утром.

-     Проходи и присоединяйся, - предложил мне Сафонов. - Подержи вот здесь, я сейчас отмерю... Так... Теперь перехвати с этой стороны... Хорошо. Видишь, что паразиты наделали?! Вчера изъял довольно увесистую сумку с “правкой”, а сегодня они мне - кирпичом в окно. Хорошо, не гранатой... Теперь держи крепче...

Стеклорез противно заскрипел, бороздя гладкую поверхность. Легонько постукивая рукояткой стеклореза вдоль отмеченной полосы, Сафонов отломил ненужную часть и отставил ее к сейфу.

       - Что-то слишком ловко у тебя, получается, - заметил я, - уже есть печальный опыт или раньше стекольщиком работал?

 - Опыт не пропьешь, - согласился он. - Третье стекло вставляю. Как только с работы выгонят, на руках вторая профессия будет. К тому времени я уже мастером стану... Поднимаем... Не так, разверни... Ага. Придерживай, я закреплю... Вот и все...

       Он передвинул стол на место, закрыл окно и указал мне на диван:

       -Присаживайся. Так чем, говоришь, я могу тебе помочь?

       - Дело Бориса Косарева, - напомнил я. - Мне сказали, что им занимаешься ты, и я хотел бы, чтоб ты, объяснил мне, что к чему.

       - Зачем тебе это? - напрямик спросил Сафонов. - Ты не обижайся, старый, но в духе нашего времени я сейчас самому себе не верю, не говоря уже о прочих. Ты мне честно скажи, что тебе нужно, а я тебе честно дам ответ.

       - Меня интересует само дело, - сказал я. - От начала и до конца. Так уж получилось, что у меня появились некоторые сомнения в правильности направления поиска. Я хотел бы кое-что проверить... Ты просил честно, я ответил... Хотя это, наверное, и некорректно...

       - Это и хорошо, - улыбнулся он. – Я вежливым и сладкоголосым не особо доверяю... Ты ему кто? Родственник, знакомый?

       - Никто, признался я. - Совершенно посторонний человек Так уж получилось...

       - Зачем же время теряешь?

       - Долго объяснять. Может, выпадет время - как-нибудь расскажу. Посмеешься. А сейчас, если можешь, то расскажи, в чем там дело.

       -Мочь могу, но, признаться, не хочу... Ты же знаешь, чем заканчиваются подобные внедрения в процесс следствия. Я останусь у разбитого корыта, лишенный старой версии и не получив новую. Я же вижу: ты заинтересован в этом деле несколько с иной стороны, нежели я...

       - Юра, я обещаю, что не стану мешать. Все, что мне удастся раздобыть, и плохое, и хорошее, я буду приносить тебе, а уж ты сам станешь решать, как с этим поступать. Я хочу не влезать в дело, а вести параллельное расследование. А без материалов, имен, дат и прочего я не смогу этого сделать.

       - Вот человеку заняться нечем! Я не знаю, как десять минут на обед выделить, а он чужими делами интересуется... Да и не люблю я этого, ох как не люблю!.. Ладно, запишем на должок. Может, потом доведется - сочтемся. Но смотри, парень: подведешь - обижусь. Что тебя интересует?

       - Я бы хотел бы поговорить с самим Косаревым. Но поначалу послушать, что ты сам думаешь об этом деле. У меня слишком общая информация, чтобы конкретиризировать.

       -Что я думаю? - переспросил он задумчиво.- Очень большие шансы, что убил иностранца именно Косарев. Конечно, есть много недомолвок, пробелов, но мне кажется, что со временем высветятся и они. Суди сам. На моей территории находится фирма “Геркулес”, совместное предприятие по торговле аудио и видеотехникой. Позавчера утром нам звонят перепуганные директора и истерично орут, что у них в подвале лежит труп их американского партнера, что это акция против бизнесменов, что это бандитский наезд, что это происки конкурентов, что им угрожает смертельная опасность и что к каждому из них требуется приставить для охраны по роте ОМОНовцев, ну, и все в таком духе... Мы приехали и действительно обнаружили в подвале мертвого директора. Всего их было трое. Павел Константинович Козлов и Михаил Семенович Лугинец представители русского купечества, а покойный Герберт Лоренс, соответственно, американская часть фирмы. Сама фирма зарегистрирована три года назад и с тех пор успешно процветает. У меня и у участкового к ним претензий не было. За все время их существования на нашей “земле” - там не возникало никаких криминальных проблем. Хорошая охрана, хорошая безопасность, приличные сотрудники, с “крышей” тоже размолвок не было...

       - Знать, не столь хороша была охрана, раз пропало столько товара.

       - Под складские помещения они снимают часть подвала в этом же доме, отгородив свое пространство кирпичной стеной. Но до потолка стена не доходит, остается зазор около полуметра, который был перекрыт железной решеткой. И что-то там с ней случилось, потребовалась замена. За день справиться не успели, пришлось откладывать до следующего утра. На ночь охрана снимается в офисе сигнализация и железные двери, а подвал был блокирован, вот им срочно и пришлось подыскивать охрану на ночь. Но подыскать не успели, и до утра в офисе остался Лоренс. Видимо, услышав шум, он спустился проверить подвал ... И наутро его нашли мертвым, с тремя пулевыми отверстиями от пистолета “ТТ”. Два выстрела в грудь и один в голову. Гильзы от пистолета лежали в подвале, а вот сам пистолет исчез. Видимо, кто-то знал о том, что в эту ночь вход на склад будет доступен, но не подозревал, что кто-то может остаться охранять. А может, и ожидал... Мы, как обычно, стали проверять связи, контакты, а заодно проверили ближайшие рынки и точки сбыта ... Так и задержали Косарева с видеомагнитофоном во время продажи. Он попытался сбежать, завидев нас (мы с ним старые знакомые), но я бегаю получше... Обыскали его квартиру, изъяли еще кое-что из похищенной аппаратуры, стали работать с ним. Пока речь шла о краже - упирался, но когда узнал про убийство и понял, что мы не шутим, поплыл. Для начала взял на себя кражу, но отпирался от “МОКРУХИ”, а потом сознался и в этом. На склад их навел племянник одного из директоров, Лугинца. Мальчишке семнадцать лет, не учится, целыми днями шляется по двору и вот связался не с той компанией. Лугинец заходил к ним домой, когда искал человека, который мог остаться на ночь на складе, просил подежурить брата. Но тот не смог, он работает сутками, и в тот вечер была как раз его смена. Вот этот разговор и услышал парнишка. Побежал к Косареву, рассказал, что склад, возможно, будет пустовать ночью. Решили, что это их звездный час для обогащения. Ночью пошли туда. Двое остались у входа, а Косарев орудовал внутри... Впоследствии он признался, что выстрелил в директора с перепугу. Не ожидал, что там увидит кого-то, И...

       - Он говорит, откуда взял пистолет?

       - Нет, - развел руками Сафонов. -Вернее, утверждает, что нашел его в кустах возле дома, но ты сам понимаешь...

       - Понимаю, -согласился я. - Юра, а кто работал с парнем?

       Сафонов пристально посмотрел на меня, размышляя, стоит ли продолжать разговор, но все, же признался:

       - Ну, я...

       - Ты не обижайся на меня, но лучше это скажу тебе я, чем... В общем, неужели ты не видел, что дело белыми нитками шито? Парень признался только потому, что ему объяснили, что этот вариант для него самый приемлемый, что так он облегчит свою участь. И он, понимая, что все указывает на него как на убийцу, испугался и взял все на себя. Но ты ­ то, старый матерый волк, неужели не видишь? Почему на складе остался именно американец? Куда делась огромная партия товара? Унесли эти трое пареньков? Куда? На чем? Да и контрольный выстрел в голову вряд ли сделан перепуганным мальчишкой, впервые взявшимся за оружие. Ведь можно же получить результат экспертизы о максимально точном времени смерти, проверить, на самом ли деле решетка имела такие повреждения, что ее требовалось заменять настолько срочно, и кто этим занимался, да и другие слабые места проверить...

       -Какие мы умные! - притворно изумился Сафонов. ­ Есть старое доброе правило: отвергаешь одну версию, предложи другую. Не можешь - не облаивай. Думаешь, я эти недостатки не замечаю?! Может, я первый год в милиции служу? Или я подлец отъявленный, мечтающий только о том, чтоб поскорей от дела избавиться? Нет, старый, все сложнее. Я оперирую фактами. Беру их и взвешиваю все “за” и “против”. Так вот: в этом деле куда больше “за”, чем “против”. Найти изъяны можно в любом деле. В любом! Но я не адвокат, я -оперативник и ищу разгадку дела. Я работаю с этим парнем, потому что он -это все, что у меня есть в настоящий момент. И выпускать его я не собираюсь. Если я увижу, что он невиновен, я его отпущу, но пока у меня на руках только факты, подтверждающие его причастность.

       - к краже, вставил я, - но не к убийству,… Да и относительно кражи,… Куда он дел остальную технику?

       - Хочешь, я скажу что думаю?- рассердился Сафонов. - Положа руку на сердце? Я уверен, что остальной аппаратуры он в глаза не видел! Её сплавили налево те же самые директора, воспользовавшись подвернувшейся возможностью. “Гибель коллеги -это трагедия, - подумали они, но бизнес есть бизнес, и если подвернулся шанс избежать налогов, им надо воспользоваться”. И перед тем, как вызвать милицию, толкнули товар налево. Вот и вся недолга! - Он устало махнул рукой и, достав сигареты, прикурил. Я вижу, что ты хочешь попытаться найти этот товар, но ты, же понимаешь, что кроме уклонения от уплаты налогов ничего ты им “не натянешь”. Какой им смысл его убивать? Если б они хотели толкнуть товар, то сделали бы это иначе, по подложным накладным. А если б хотели порешить коллегу, то сделали бы это куда более умно и продуманно, нежели “шлепнуть”“ его в собственном подвале.

       - Ты -гений! - серьезно заявил я.

       - Я это знаю, - легко согласился Сафонов. - А почему?

       - Мотив! -поднял я вверх указательный палец. – Ты только что отыскал возможный мотив. Что, если они толкали товар по подложным накладным, дуря американского партнера? Он их застукал, и они его “шлепнули”“!

       - А потом случается совпадение, которое приходится раз в сто лет? Это даже на третьесортный бульварный детектив не тянет. Тогда бы они не стали толкать этот товар. Что-то одно: либо заметать следы, либо продавать аппаратуру. Нет таких идиотов, которые в угоду кошельку будут ставить крест на своей жизни, рискуя свободой.

       -Сотни бандитов занимаются именно этим каждую минуту, - заявил я. -Не знаю, как тебе, а мне эта версия нравится.

       -Вот ее и проверяй, - пожелал мне Сафонов. -Я совершенно не против. Если у тебя что-нибудь выйдет, я буду только искренне рад. Честно. Но сам в это не верю, поэтому пойду другим путем. Каждый должен делать то, во что верит, правильно? Только ты уж постарайся, будь другом, чтобы твоя деятельность не пошла в ущерб моей работе...

       - Я уже обещал тебе это. Если я докопаюсь до чего-то существенного, я подарю это тебе, если же нет... Но я докопаюсь...

       - Подарков мне не надо, а вот в отношении фактов я сомневаюсь. Теоретически в этом деле невозможно обнаружить деталь, которая сможет существенно изменить ход следствия.

       - А практически?

       - А практически я за свою жизнь сталкивался с такими чудесами, что не могу быть уверен на сто процентов, что в данный момент я сижу в этом кабинете и разговариваю с тобой... Мог бы “пролить свет” пистолет, из которого совершено убийство, и это доказательство было бы весьма весомым... Но таких улик не оставляют. И ты это знаешь так же хорошо, как и я.

       - Согласен,- кивнул я. - Если он не лежит на дне какой-нибудь реки, он может оказаться сильным аргументом. Но ведь он еще не найден, не так ли? Спасибо, Юра, ты и впрямь помог мне, подкинув пару интересных идей.

       - Всегда, пожалуйста, -с сарказмом отозвался он. Могу подкинуть еще с десяток бесплатных идей во всех областях наук, но только вряд ли тебе это принесет существенную пользу... Ну что, привести Косарева? Раз уж у меня сегодня “день бойскаута” и я занимаюсь благотворительностью...

       - Это было бы неплохо, - улыбнулся я. - Ты уж извини меня, что все вот так..

       - Ничего... Хоть стекло помог вставить, и то хорошо. Должен же я тебе хоть чем-то отплатить? - улыбнулся он в ответ и вышел из кабинета.

Вернулся он десять минут спустя, пропустив вперед себя в кабинет высокого, не по годам крепкого паренька. Признаться, вид у Косарева был не самый располагающий. Толстый и обрюзгший, с редкими сальными волосами, неряшливо и грязно одетый, он смотрел на собеседника с хитроватой наглостью, вызывая скорее недоверие, чем желание помочь.

       - Беседуйте, - разрешил Сафонов. - Оставляю его на твоем попечении. Если понадоблюсь - я в соседнем кабинете пью чай. Когда окончите разговор, постучишь в стенку я, приду.

       Он вышел, и я указал Косареву на стул:

       - Присаживайся. Моя фамилия Куницын. Николай Иванович. Уполномоченный уголовного розыска. По некоторым причинам я занимаюсь твоим делом параллельно с официальным расследованием. С рабочей версией меня уже ознакомили, а теперь я хотел бы услышать, что там произошло

на самом деле. Без протокола.

       -Все так и было, - угрюмо буркнул он, отводя взгляд в сторону.

       -Обычно врут, чтобы выгородить себя, и это я еще могу понять, но врать, чтобы упрятать себя за решетку?! Нонсенс. Объясни мне, глупому, зачем тебе это нужно? Во всем, что делается, должен быть смысл. В твоих поступках и показаниях я смысла не вижу.

       - Кому какое дело до меня и моих поступков?! - Он сплюнул себе под ноги, спохватился и размазал плевок по полу подошвой рваной кроссовки. -Все сложилось именно так, вот и радуйтесь...

       - Хорошо, -согласился я. - Я от такой радости сегодня напьюсь “в доску”. Тогда расскажи мне вот что ... Могли, твой друг, этот, который племянник одного из директоров...

       - Гарик, - уточнил он. -Гарик Шаламов?

       - Да. Мог ли этот Гарик подставить тебя сознательно, поддавшись на уговоры, угрозы или обещания денег?

Косарев поднял голову и посмотрел на меня с искренним изумлением.

       - Так вы это серьёзно?. Вы серьезно не верите, что Я его убил?

       - У меня есть желание разобраться, что к чему, и если ты невиновен, то помочь тебе доказать это, а вот если... не обижайся: получишь на полную катушку.

       - Всё равно у вас ничего не выйдет,- вздохнул он. -Только юродивый поверит в мою невиновность.

       - Вот спасибо на добром слове, - поблагодарил я. –Я на него время трачу, а он меня юродивым обзывает... Ты мне так и не ответил на вопрос.

       - Гарик... Он странный парень. Не знаю, как это сказать правильней... Он очень хитрый и ушлый, но трус, вряд ли он станет меня подставлять. Мы живем в одном дворе, и если что...

       Он осекся, испугавшись, что сказал лишнее. Покосился на меня, но я лишь одобряюще покачал головой:

       - Продолжай, продолжай.

       - Чего продолжать? Испугается он меня подставлять. А может... Нет, не знаю.

       - Ты видел труп?


       Косарев громко засопел, не решаясь отвечать.

       - Борис, ты видел труп директора, когда залезал в подвал? настойчиво повторил я.

       - Нет... Я брал ящики, которые лежат возле самого отверстия. Вглубь склада я не ходил... Я и пробыл-то там не больше пяти минут. Залез, взял, вынес, залез, взял, вынес...

       -Понятно. Раньше вы про этот склад знали?

       - Да, но к нему было не подступиться. Один раз через этот же подвал подбирались к складу, но работяги нас отловили, отвели к директорам. Гарику влетело по первое число, но мы, же ничего не успели сделать, вот нас и отпустили... А тут такая возможность подвернулась, что мы решили рискнуть.

       - Ничего подозрительного не заметили, когда крутились возле склада.  Машин, людей?

       - Если б мы заметили что-то подозрительное,- горько сказал он,- разве б мы туда полезли

       - Борис, если есть что сказать, говори это сейчас. Любая, самая, казалось бы, незначительная информация, способна помочь в разрешении этого дела, может быть в дальнейшем спасительной для тебя. Дай мне направление поиска, подскажи, что искать и где?

       - Мне нечего вам сказать, он посмотрел мне в глаза. Я не знаю, как это получилось и почему. Я не понимаю... Скорее всего, я отправлюсь отсюда прямиком в тюрьму, потому, что взять на себя все для меня при таком раскладе выгоднее, чем отпираться... Не перебивайте, я так решил, что бы Вы ни говорили. Но поверьте: я не убивал. И если вы найдете того, кто это сделал... вы мне поможете... Ведь я не убивал его... Не убивал...

*  *  *

      - Твой подопечный полный идиот, - пожаловался я Разумовскому, когда мы встретились с ним час спустя. Он сам роет себе яму. Хороший адвокат в пару заходов может легко развалить это дело.

      - У него нет денег на хорошего адвоката,- ответил иерей, - и он это знает. Надеяться на доброго дядю, который придет и станет копаться в этом деле, он не хочет, потому, как не верит. Мы с тобой, к несчастью, редкость, не вписываемся в рамки реальности... Нет, я верю в справедливость но... Я практик.

      - Раз мы не вписываемся в реальность, значит, нас нет. Мы фантомы,-   подытожил я.- И как один фантом другому фантому, я тебе скажу: “Спасение утопающих - дело рук самих утопающих”. Ты мне сказал это вчера, а сегодня я возвращаю тебе эту фразу применительно к твоему протеже. Для него единственный шанс выкрутится – это уйти “в глухой отказ”, нанять ушлого адвоката и развалить дело. Могу порекомендовать пронырливого и недурственного юриста.

       - У него нет денег, - повторил иереи,- и это не единственная возможность. Можно попытаться найти настоящего убийцу.

       - Чудной ты. Я даже спорить с тобой не стану, потому что это бесполезно. Ты все прекрасно понимаешь, а упрямишься из чувства противоречия и безысходности... Можно попытаться найти пропавшую аппаратуру партия довольно крупная и просто так затеряться не может, это не иголка в стоге сена, - но толку от этого не будет. Сафонов прав ­ директора спишут это на попытку уклониться от налогов. И это может быть правдой. Тем более что произойдет это только в том случае, если удастся доказать их причастность к хищению. Я даже могу, мазохистично, учитывая последствия, признаться, что у меня есть версия, как можно попытаться отыскать технику. Это тяжело, долго, но возможно. Но я не вижу в этом смысла. Мы потратим уйму времени и нервов и не получим ровным счетом никакой пользы.

       - Что же делать?

       - Не знаю, -признался я. -Я не нахожу мотива. Сафонов подсказал одну интересную идею, что между директорами могли происходить разногласия по поводу недобросовестности со стороны русских партнеров, которые и привели к печальным последствиям. Но это только слова, и словами они останутся. Ты знаешь, как это бывает - знаю я, знаешь ты, знает преступник, но ничего от этого не меняется. Без фактов это версия. Сафонов умный и опытный оперативник, фирма расположена на его “земле”, возможно, у него были догадки по этому поводу, может быть, информация, но это “может быть”, а я очень не люблю этого словосочетания. “Может быть” что угодно. Может быть, этого Лоренса убили “якудза”, может быть - чикагская мафия, тайное общество масонов или шпионы, может быть, это месть или последствия бурного романа с участием ревнивого мужа...

       -Это все - фантасмагория, - заметил иерей, - а вот финансовые разногласия - это реальность... По крайней мере, из всех перечисленных тобой версий эта - самая реальная.

       -Если не учитывать самого Косарева... Ну, хорошо, хорошо, я тоже не очень уверен в его причастности к убийству... Но есть факты, говорящие о его причастности к краже. А факты, как известно, вещь упрямая. Я не знаю, что делать.

       - Все, что можем. Что-нибудь обязательно произойдет. Не может все это дело остановиться на одной точке, когда не бездействуешь, все время что-то происходит. Это только под лежачий камень вода не течет.

       - У меня не так много времени, чтобы заниматься... ­ начал, было, я, но, взглянув на иерея, махнул рукой. - Ладно, поехали к офису этой фирмы.

       Сама фирма “Геркулес” и расположенный под ней склад находились неподалеку от шумного и многолюдного проспекта. Вход в подвал, из которого Косарев и его друзья выносили похищенную аппаратуру, выходил в просторный двор. В центре двора располагалось здание детского сада.

       - Мне в офис с тобой идти или здесь подождать? - спросил Разумовский.

       - В офис? - удивился я. - Я не собираюсь идти в офис. Зачем? Мне не о чем говорить с директорами. Я не питаю иллюзий, что они покажут мне “липовые” контракты или признаются в чем-то. Я хочу осмотреться.

       -Фургоны! - догадался иерей. – Ты хочешь попытаться найти свидетелей погрузки аппаратуры? Вряд ли это получится в данном случае. Посреди ночи у окна ни одна бабка сидеть не станет, да и номеров в темноте не разглядишь. А место здесь, сам видишь какое. Пустырь, детский сад да проспект, по которому ходят сотни людей, и установить, кто из них проходил в тот момент, невозможно.

       - Теперь я и сам вижу, - отозвался я. - Но раньше-то я этого не знал, верно? Теперь знаю. Поехали обратно, в отдел... Хотя погоди... Давай сделаем так... Ты забеги в детский сад и спроси, не оставляют ли они на ночь сторожа, а я добегу вон до того кабака и узнаю не работают ли они ночью… Если сторож был, узнай, где живёт -сходим. Чем… фортуна не шутит?

       Разумовский кивнул и мы разошлись.

       Войдя в пропахший пивом и квашеной капустой грязный зал ресторанчика, я поинтересовался у скучающего за стойкой бармена, на месте ли директор, и, получив в ответ утвердительный взмах руки в сторону служебного помещения, направился туда.

       В самом конце длинного и узкого коридора находился кабинет, в котором маленький и толстенький человек в потертых джинсах и растянутом на локтях свитере старательно выводил пальцем на заледеневшем стекле: “Миша плюс Оля...”. Завидев меня, он смутился, кашлянул и попытался

стереть надпись ладошкой, но это оказалось не так-то легко, и тогда он просто задернул штору, скрывая от моих глаз содержательное объявление.

       - Холодно, понимаешь, - замысловато пояснил он. Окна все заиндевели... А батареи то топят, то нет... Прям беда...

       - Это точно, - охотно подтвердил я, - зимой нет горячей воды, летом - холодной.

       - Безобразие, - сказал он, и мы замолчали, рассматривая друг друга.

       - Вы ко мне? - через минуту уточнил он.

       - Если Вы директор этого... заведения, то к вам.

       - Имею несчастье им быть, - согласился толстяк.- По крайней мере, в настоящее время. Доходов нет, куча долгов, так что скоро снова стану безработным. Так уж выходит, что все мои замыслы и идеи реализовываются, но, реализовавшись, рушатся, словно выстроенные из песка. Вот, сижу и думаю, чем заняться потом... А вы, к примеру, чем занимаетесь?

       -Работаю в уголовном розыске.

       - Нет, - решительно отверг он. - Это мне не подойдет. При моем “везении” либо в каждой перестрелке будет заклинивать пистолет, либо преступность переведется.

       -За это можете не беспокоиться. Перестрелок у нас почти не бывает, пистолет заклинивает редко по той простой причине, что он примитивен, как молоток, и годится только для открывания пивных бутылок, а что касается преступников, то их хватит еще па пару десятков поколений оперативников.

       - Заверяю вас, как только я к вам приду, они переведутся. Это судьба. Тогда лучше не рисковать, согласился я.

       - К тому же у вас плохо кормят и постоянно отзывают из отпусков, я это из фильмов знаю. Наверное, я все же подамся в “челнок”. Сейчас как раз начинается волна... Впрочем, и здесь возможна проблема. Не успею я сделать и пары ходок, как правительство обложит нас налогом.

       - А вот это исключено, - уверенно заявил я. Ведь это полулегальный бизнес. Спекуляция. Нигде не регистрируется, кто ты “челнок” или турист, везущий сувениры. Это такой же нонсенс, как обложение налогом рэкета.

       - Увидите, горько сказал он, как только я туда подамся, они введут налоги... Впрочем, у вас ко мне какое-то дело? Чем могу служить?

       - Подсказать, есть ли у вас уборщица.

       Он нахмурился и задумался.

       - Вроде была... Намекаете, что в зале слишком грязно? Признаться, я и сам так считаю, но на такую зарплату удалось нанять только бабульку - пенсионерку, да и, то по совместительству. Пенсионерки сейчас на вес золота.

       - Я не об этом. И сам зал, и уж тем более его чистота меня не интересуют. Я посмотрел, что ваш... э-э... ресторан закрывается в двадцать три часа, а мне интересно знать, остается ли кто-нибудь после этого времени.

       - Студент по ночам спит.

       - Как?! - удивился я.

       - Вместо сторожа. На охрану денег нет, а студенту все равно, где спать. Я его кормлю, а он за это по ночам в моем кабинете спит. Как заметит, что подозрительное подаст голос, воришки и боятся лезть, они же не видят, кто здесь... Хоть у нас и нечего брать, но в нашем положении потеря любой ложки - трагедия... Так что со студентом спокойнее. Вас интересует что-то конкретное?

       - Вон тот офис, что напротив. Может быть, этот ваш студент случайно наблюдал, что творилось возле него два дня назад? Ночью?

       - Два дня назад... А поздно ночью?

       - Сказать по правде, я и сам не знаю, признался я. Я подозреваю, что там стояла грузовая машина, может, две, и в них грузили коробки. Вот они-то меня и интересуют. А во сколько, это я и сам хотел бы установить...

       - Два дня назад мы работали несколько дольше обычно­го... Это не совсем разрешается... Точнее, совсем не разрешается...

       -Я не имею отношения к налоговой полиции.

       - Да-да, понимаю... У нас гуляла свадьба, и мы закрылись только около двух часов ночи. Я оставался здесь до этого времени... Так, на всякий случай... Я видел эти ваши фургоны.

       -Видели? - обрадовался я. Это замечательно, это невероятная удача! ...

       - Но я рискую вас разочаровать, - остановил меня директор. - Я не рассматривал их. Ни номера, ни шоферов. Просто меня удивило, что в два часа ночи происходит погрузка товара. Но ведь в наше время каждый выкручивается, как может... Вы меня понимаете? Налоговая инспекция,

“левые” сделки... На кражу это было не похоже, вот я и не присматривался. Неужели все-таки кража?

       - Убийство.

       - Убийство?! Так вот почему на следующий день кругом было столько милиции... К нам тоже заходили, расспрашивали о подростках. Но о подростках я не знаю, а что там творилось под утро - не видел. Меня спрашивали именно про утро, я помню...

       - Была и кража, она-то и произошла под утро.

       - Как интересно… Может, и впрямь пойти в милицию? К вам берут неудачливых директоров ресторанов? Что же вам про эти фургоны? Было это где-то в час сорок… Да, в полвторого мы закрылись, и минут через десять Я вышел. Два грузовых фургона. К сожалению, было темно, шел снег, а с той стороны двора нет фонарей, потому я и не рассмотрел подробностей. Они были темного цвета, это точно. Один чуть светлей другого ... Да, вот еще один из них рефрижератор для перевозки мороженых продуктов. Это все, что я заметил... А больше, к сожалению, ничего не добавлю.

       - Вы директоров фирмы “Геркулес” в лицо знаете?

       - Нет, они к нам не заходят. А если и заходили когда, то знакомиться не спешили.

       В кабинет ввалился залепленный снегом Разумовский. Фыркая и поеживаясь, стряхнул налипший на пальто снег и устремился ко мне:

       - Глухо... Здравствуйте, - кивнул он директору. - Я вот с ним... В детском садике нет сторожа, на ночь в помещения выпускают собаку. Договорились с кинологом из соседнего двора, он и дает ее для охраны. А у вас как?

       - Были в ту ночь грузовики, - сказал я. - Два фургона. Я говорил тебе, что это установить несложно. Да вот толку от этого мало. Да и эти фургоны устанавливать не меньше недели. Агентств, занимающихся перевозками грузов, в городе как мухоморов в лесу. Придется обзванивать все и выяснять, кто из них получал в ту ночь заказ на перевозку грузов.

       -Это могли быть и частники, - сказал Разумовский. – Выбрали по газете двух владельцев фургонов и сделали заказ. Значит, нужно покупать газеты за ту неделю и обзванивать еще и все частные объявления...

       - Слушайте, ребята, - вставил директор, - Я не знаю, поможет ли вам это, но на рефрижераторе был изображен медведь с эскимо. Наверное, это знак фирмы, которой он принадлежал или принадлежит. Я по торговому делу частенько вижу такие машины, и на них владельцы фирм любят ставить свой фирменный знак. И вот что еще. Если в рефрижератор грузили не нуждающиеся в охлаждении грузы, значит, он, либо демонтирован, либо сломан... Но все легче вам искать будет.

       -Вот за это спасибо, - искренне поблагодарил я. - Так и впрямь можно сократить работу с пары недель до пары дней, а коль повезет, то и меньше. За такую услугу мы, пожалуй, обогатим ваше заведение на целых две чашки горячего кофе. Где тут у вас касса?

*  *  *

       -Да, - сказала мне девушка по телефону, который я отыскал в справочнике. – Мы продали такой рефрижератор пять месяцев назад. Но я не знаю, имею ли я право давать вам подобную информацию по телефону...

       -Имеете, - твердо ответил я. - Если желаете, можете привезти ее ко мне лично. Возможно, вы плохо понимаете, кто с вами говорит, я не клиент вашей фирмы и не праздный любопытный. Я - офицер уголовного розыска. Информация такого рода не секретна и не требует письменного запроса. А времени на то, чтобы ехать к вам на другой конец города только для того, чтобы демонстрировать удостоверение, у меня нет. Поэтому, прошу вас, поторопитесь.

       -И все же я не знаю... Я спрошу у начальника... Подождите.

       И прежде чем я успел ответить, на том конце провода трубку с глухим стуком положили на стол.

       -Что за страсть к секретам? - раздраженно спросил я иерея, плечом прижимая замолчавшую трубку к уху. - Дел-то на грош, а проблем на рубль.

       - Какими забытыми суммами ты оперируешь: грош, рубль, - улыбнулся Разумовский. - Видимо, девочка работает недавно, вот и боится попасть впросак

       -Значит, долго не продержится, - угрюмо сообщил я. ­ Чтобы стать ценным сотрудником, нужно уметь хорошо работать либо головой, либо руками. Неужели сложно отличить простой вопрос от затрагивающего интересы фирмы? Скорее всего, она из тех, кто хорошо работает совсем другими частями тела.

       - У тебя портится характер, - покачал головой иерей. ­ Раньше ты не раздражался по пустякам.

       Я хотел возразить, но в это время в трубке послышался приглушенный мужской голос: - “ ...конечно, дайте, это не столь важно, чтобы отрывать меня от дел”.

       В трубке что-то зашелестело, и уже знакомый голос секретарши извиняющимся тоном сказал:

       -Я могу вам дать эту информацию. Записывайте. Фирма “Кентавр”, директор Полозов Ян Поликарпович. Телефон...

       Я записал данные, поблагодарил и вновь принялся крутить диск телефона.

       -Здравствуйте, - сказал я в трубку, - вас беспокоят из уголовного розыска. Могу я услышать Полозова? Подожду... Ян Поликарпович? Моя фамилия Куницын, уголовный розыск Я интересуюсь приобретенной вами пять месяцев назад машиной. Рефрижератором... Нет, нет, все в порядке, меня интересует один из заказов, выполненный водителем этого грузовика... Да-да, время тяжелое, их не так уж и много... Техника, телевизоры, магнитофоны... Да-да, именно этот... Все понимаю, все знаю, но мне некогда колесить по городу. Почему вы считаете, что эта информация секретна или конфиденциальна?.. Кто вам это сказал? Я знаю количество товара, его наименование, пункт отправления и фирму, осуществлявшую перевозку. Мне нужно знать только пункт назначения... Да, я это тоже понимаю... Я могу приехать сам... А могу и вас вызвать повесткой... Ах, у вас тоже не так много времени? Видите, как мы друг друга понимаем? Тогда диктуйте... Так… Так… А когда? Понятно. Видите, как просто? И совсем не страшно... Спасибо, до свидания. На Московский вокзал, - сообщил я иерею. Вчера днем. Так, где тут у нас отдел багажа?

       Я отыскал в справочнике нужный телефон и набрал

       -Здравствуйте, девушка, моя фамилия Куницын. Уголовный розыск.. Ничем не могу помочь, кроме как дать совет: во время обеда не следует подходить к телефону... А вот этого теперь уже делать не стоит, иначе я приеду сам и буду долго и нудно ругаться. Дело у меня короткое. Вчера днем вам был доставлен груз от фирмы “Геркулес” Наименование груза: аудио и видеоаппаратура. Меня интересуют получатель и время отправления вами груза... А вот это мне не интересно. Дело важное, дело срочное, и потому ваш отказ сотрудничать может вызвать самые нежелательные для вас

последствия - я приеду сам. Посовещайтесь, посовещайтесь...

       - И после этого он сетует на то, что ему не дают информацию по телефону, - проворчал иерей. - За несколько минут запугал двух секретарш и одного несчастного директора, склонив их выдать конфиденциальные сведения неизвестно кому...

       - У меня нет времени разъезжать из одного конца города в другой, - сообщил я, прикрывая трубку ладонью. – У меня был наставник, так он вообще не выходил из кабинета, раскрывал дела, пользуясь исключительно телефоном. К нему все сами приходили.

       -Чтоб такой авторитет заработать, нужно сперва полгорода пешком измерить...

       Услышав в трубке голос, я предостерегающе замахал ему рукой.

       -Да, записываю, - сказал я. - Ташкент? А получатель? Понятно. Через Москву... А поезд? Что ж, спасибо. Опустив трубку на рычаг, я пояснил ожидавшему Разумовскому:

       - В срочном порядке товар был погружен и отправлен в Москву, откуда последует далее, до Ташкента. Получатель неизвестен, так как документы ушли вместе с товаром, а копии заперты в кабинете по случаю обеденного перерыва... Да это и неважно. Хорошо еще, что эту информацию они нашли так быстро. Отправитель прямо таки сорил деньгами, торопясь отправить технику, поэтому его и запомнили. Вчера вечером поезд ушел на станцию Сортировочная, где этот вагон будет прицеплен к одному из товарняков, следующих на Москву.

       -Следовательно, у нас есть неплохой шанс, - обрадовался иерей. - До Москвы товарный поезд будет тащиться не меньше суток, останавливаясь на каждой узловой станции и пропуская пассажирские поезда.

       - В Москву я не поеду, - решительно отверг я. – Ты что, думаешь, что те дни, когда я занимаюсь работой не по назначению, мне даром с рук сходят? Никитин за каждый час простоя с меня стружку сантиметровой толщины снимает. Я передам эту информацию Сафонову, а уж он пусть решает, что с ней делать.

       - Надо все самим делать, - умоляюще сказал Разумовский. - Ведь ты же знаешь, как это бывает...

       - Нет, - твердо сказал я. - Не столь это важный момент в расследовании, чтоб из-за него пару дней терять. Обнаружение аппаратуры ничего не дает, я уже предрекал тебе, что на это ответят директора.

       -Как не дает? Очень даже дает. Косвенное доказательство невиновности Косарева.

       - Не прикидывайся дурачком. Косареву это поможет, как покойнику - примочки. А вот если обнаружат мое отсутствие, взгреют “на ковре” у начальства. И не здесь, а в РУВД ... Нет, в РУВД я не хочу.

       - Тогда хоть позвони на Сортировочную, узнай, может, не успели еще вагон прицепить?

       - Прицепили и уже отправили, - уверенно заявил я. ­ Неужели ты думаешь, что если они так на Московском вокзале суетились, то на Сортировочной не подсуетятся? Уверяю тебя: груз уже в пути. Но если ты так настаиваешь, изволь. Только ради того, чтобы открыть тебе глаза на твое, ослиное упрямство.

       Я вновь завертел диск телефона и, дождавшись, когда мне ответят, напористо скомандовал:

       -Значит так. Я - Куницын, из уголовного розыска. Меня интересует, когда и каким поездом была вчера отправлена партия товара, прибывшая с Московского вокзала. Груз: аудио и видеоаппаратура. Я понимаю, что “не положено” и что “начальство”, но меня это не интересует. Если через пять минут у меня не будет информации, я приеду сам...

       Трубка в моих руках разорвалась ревом негодования. Выслушав долгую и отнюдь не лестную речь, я осторожно повесил ее на рычаг и, закусив губу, стряхнул с телефона несколько налипших пылинок

       - Что такое? - настороженно спросил Разумовский. - Ты даже как-то позеленел... Что такого тебе могли ответить на Сортировочной?

       - На какой Сортировочной?! - сквозь зубы, ответил я. На какой  Сортировочной?! Ты так утомил меня за эти дни, что я, думая о нагоняе в РУВД, автоматически набрал номер начальника РУВД и приказал ему доставить мне информацию об отправке груза... И еще свою фамилию назвал, идиот!..

       - Ну и что? - заинтересованно спросил иерей.

       - Через двадцать минут я должен быть у него... С информацией об отравленном грузе, - мрачно пошутил я. - Ох и достанется же мне сейчас на орехи! Судя по голосу, он явно не в духе... И все из-за твоих авантюр!

       Разумовский тихо стонал от смеха, держась за живот. Я с укоризной посмотрел на него и стал собираться.

       - Тебя бы к нему, вместо меня, - ворчал я, надевая пальто. - С ним на пару бы и посмеялись... Надо же было так опростоволоситься! ... Ладно, чего уж теперь... Я вернусь через час, не раньше. Дозвонись до Сортировочной сам. Боль­ше ничего не предпринимай. Когда я вернусь, свяжемся с Сафоновым и решим, как быть дальше. Ты угомонишься когда-нибудь?

       Разумовский уже полулежал на диване и в изнеможении похрюкивал.

       - Начальнику РУВД, - стонал он. ­ “Я Куницын! Информацию!.. А то сам приеду!” Ой, не могу!.. Пристрелите меня кто-нибудь... Не выдержу!

       - С удовольствием, - мечтательно пообещал я и, тяжело вздохнув, вышел из кабинета.

*  *  *

       Отсутствовал я не час, а все два. Полковник действительно был не в настроении, и мне пришлось выслушать целую лекцию об этике телефонных переговоров и способах получения информации в те времена, когда телефона еще не было. Когда лекция была окончена, полковник вновь был бодр и свеж, а я зол и разбит, как он в начале разговора.

       Когда в таком настроении я переступил порог кабинета, намереваясь передать состоявшуюся беседу дословно ее первопричинному виновнику, то не обнаружил его на месте. Кабинет был пуст, а Разумовский исчез, не позаботившись даже оставить записку.

       - Ну и черт с тобой, - обиделся я и, набрав номер Сафонова, сообщил: - Юра, это Куницын беспокоит. Мы тут тебе подарок приготовили, как раз по твоему делу. Удалось нам отыскать пропавшую технику... Да, вот так. Мы здесь, в отличие от некоторых, сыщики... Ну и хвастаюсь, зато от души. Ладно, слушай. Директор ресторанчика, что напротив склада, видел погрузку техники в грузовые фургоны. Один из них - рефрижератор и, к нашему счастью, у него на борту имелся фирменный знак. По этому знаку мы и установили фирму, которая продала эту машину другой конторе... В общем, это долгая история, потом, для справки, расскажу подробнее. Вчера вечером товар был отправлен в Москву через станцию Сортировочная. Сегодня ночью или утром он должен был выехать. Конечный пункт Ташкент. Директоров теперь ты можешь прихватить крепко. Свяжись с оперативниками в Ташкенте, пусть примут груз. Ориентировку, ведь ты уже дал? Вот и отлично. Ну, остальное сам знаешь. Жаль только, времени на это уйдет немало. Пока, товарный, до Ташкента доберется... Да, я знаю, Косареву это мало чем поможет, но все же... Дальше? Дальше буду копать, надеясь на русский “авось”... И тебе того же.

       Окончив разговор, я откинулся в кресле и, заложив руки за голову, замер, отдыхая. За окнами быстро темнело. Я включил настольную лампу, открыл сейф и, достав кипу требующих срочных ответов запросов, придвинул к себе стопку чистой бумаги. На то, чтобы осилить треть, ушло два часа. Отвлек меня звонок телефона.

       - Слушаю, - сказал я в трубку.

       - Что же ты делаешь? - с укоризной спросил меня Сафонов. – А если б упустили чего или во внимание не приняли? Авария могла бы произойти. А ведь это не шуточки...

       - Ты о чем? опешил я. - Какая авария? - Куницын, не придуривайся! Кроме тебя некому. Признавайся: твоя работа?

       - Да скажи ты толком, в чем дело?! - возмутился я. ­ Я два с лишним часа в своем кабинете как исправный лето­писец криминальную хронику на своей территории увековечиваю, а ты меня какой-то аварией стращаешь... Что за авария?

- Вагон с краденой аппаратурой кто на перегоне от поезда отцепил?

       - Не я, - честно признался я и замолчал, потому что понял, кто это сделал.

       - А-а! Вот то-то и оно, - расценил мое молчание по-своему Сафонов. - Что технику нашел - молодец, что отследил ее - тоже похвально, но мог бы и дождаться, пока до Ташкента дойдет. Я уже с местными оперативниками связался... На худой конец, в Москве бы перехватили. Ох, неймется тебе! Хорошо хоть на станцию позвонил, предупредил. А то ведь, неровен час... Транспортная милиция, когда груз осмотрела и номера проверила, сразу нам запрос дала. Я им уже обрисовал картину.

       - Когда же он успел? - задумчиво поинтересовался я.

       - Кто?

       - Да нет, это я о своем... Далеко это от города?

       - Куницын, ты... Конспиратор! Сам знаешь сто десятый километр.

       -Ого! - искренне поразился я. - Пришлось ему поторопиться... Впрочем, по всей видимости, и отправлен груз был недавно, да и поезд медленно шел. Но все же...

       - Ну-ну, - многозначительно сказала трубка. - Тень на плетень наводить - это мы мастера... Сразу признавайся: чего еще нагородить собираешься? Лучше наперед говори, а то мне твои затеи, что обухом по голове.

       - Да я и сам еще не знаю... Моя вторая и наиболее шкодливая “половина” отсутствует. Со сто десятого километра добирается. Впрочем... Юра, а может, попытаемся разыграть эту единственную нашу карту? Других альтернатив у нас нет, но мы все равно ничем не рискуем. Кто знает - может, и получится что.

       - Ты о чем?

       - Пригласи на завтра директоров “Геркулеса” к себе и поставь их в известность относительно обнаружения груза. В ведомостях их фирма как отправитель значится, отпереться они не смогут. Они надеялись, что в Ташкенте груз канет, да сам видишь, какая у них оплошность вышла. Нам это на руку сыграть может.

       - Очень уж это ненадежно, - вздохнул Сафонов, - они не дети, чтоб их запугивать. Пользы нам это мало даст, а вот крику будет... Ведь это не план, а только попытка прозондировать направление поиска. Впрочем, наша специфика такова, что раз в год и палка стреляет... Ладно, уговорил. Прополощу я директорам мозги, а ты уж на подхвате будь. Приходи завтра к двум часам дня, я их на это время вызову. Твоё присутствие не обязательно, но раз уж ты так стремишься в деле быть, то приходи...

       - К двум часам -пообещал я, и мы расстались.

       Не успел я повесить трубку, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел Разумовский, словно специально дожидавшийся конца разговора в коридоре. Благодушно кивнул мне и расположился на своем излюбленном месте, на диване в углу кабинета.

       - Здравствуй, - сказал я ласково, - похититель вагонов. Здравствуй, нарушитель законов и норм. Здравствуй, приносящий мне одни неприятности! Какого рожна тебе потребовалось догонять поезд и отцеплять этот вагон, старый осёл?! Ты понимаешь, что есть нормы ведения следствия?! Конечно, понимаешь, просто не хочешь об этом помнить! Что есть закон и те, кто работает в этой области?! Что ты никаким боком к ним не относишься и, следовательно, не должен совать свой нос туда, где его могут прищемить?!

       - Те, кто этим занимаются, делают это слишком долго, резонно ответил иерей. В то время, когда существует тысяча и одна возможность ускорить события. Что я сделал? Чем тебе это помешало? Сколько времени этот товарный тащился бы до Ташкента? Даже я за пару часов смог догнать его на одной из узловых станций. И что я сотворил такого страшного, что привело тебя в такое негодование? Вагон отцепил? Так я же и сообщил дежурному о “потерянном” вагоне, и какие-либо столкновения совершенно исключались. А транспортная милиция очень обрадовалась, обнаружив краденый товар. Все довольны. Один ты ворчишь.

       -Как ты мне надоел! Отправить бы тебя куда-нибудь к каннибалам – миссионером, - мечтательно произнёс я, - и всё бы пришло в норму… Ты вообще знаешь правила? Где ты слышал, чтобы сыщики крали вагон? Это, не  вписывается ни в какие рамки!

       - Во первых, я не сыщик, - спокойно парировал иерей, а во-вторых, я его не крал. Я его задержал и передал в руки милиции. Наиболее приемлемым, для данной ситуации способом.

       Я хотел было ответить, но не успел. Дверь кабинета приоткрылась, и начальник угро Никитин, мрачно глядя на меня, сообщил:

       -Сергеев заболел. Завтра с утра он должен был дежурить. Вместо него будешь дежурить ты.

       - А почему я? - вяло и безнадежно запротестовал я.

       - А почему меня за твои “телефонные переговоры” взгрел начальник РУВД? - в тон мне спросил Никитин. - Кроме того, ты - единственный, кто до этого времени засиделся в отделе. Остальные уже давно дома.

       -Какой несправедливый мир, - вздохнул я. - Он принадлежит начальникам угро и иереям...

       -А мне нравится, - усмехнулся Никитин и закрыл дверь.

       -Все слышал? - повернулся я к Разумовскому. Вместо меня к Сафонову поедешь ты. Он вызывает на завтра директоров. Попытается накалить ситуацию. У нас ничего против них нет, но они-то об этом не знают. Попытайтесь обыграть возможность как можно эффективней. Сафонов вызвал их на два часа дня, а я раньше трех не освобожусь. Так что...

       - Понял, - сказал Разумовский. - А на чем акцент делать? К чему их подводить?

       - Не знаю... Сориентируешься по обстановке. Попытайся запутать, намекни, что у нас в запасе есть кое-что, что при дальнейшей разработке может сыграть против них, намекни, что и мне верят и подозревают больше, чем Косарева, что всплывают новые факты, появляются новые свидетели...

Напугай.

       -Это я смогу, - радостно пообещал иерей, поводя под рясой могучими плечами. И я почему-то сразу поверил, что напугать он сможет...

*  *  *

Новый день принес массу мелких, но трудоемких хлопот. Первую половину дня я разбирался с накопившимися за ночь материалами. Оформлял кражи приемников и колес от машин, разбирался с отловленными за ночь в разных уголках нашей территории бомжами и прочей подобной ерундой, оставленной с ночи дежурной частью. Вторая часть дня была посвящена более свежим происшествиям. С утра пораньше какой-то ловкач увел из общего коридора женского общежития две пары поношенных женских туфель, и разъяренные неслыханным по опасности преступлением потерпевшие принесли мне заявление вместе с огромным, на два листа, списком подозреваемых. Затем, согласно инструкции, я долго и кропотливо описывал пустое место, с которого, по словам хозяина, несколько часов назад угнали “Запорожец”, купленный им в семидесятом году. А полчаса спустя я нашел этот “Запорожец” стоящим за углом того же дома, куда вчера вечером и поставил его подвыпивший владелец. Затем последовали два заявления о “краже” паспортов, одно заявление о пропаже ватника и каски из бытовки строителей, и закончилось мое дежурство оформлением кражи трех электросчетчиков с лестничной площадки. Одолев эту массу исключительно опасных и загадочных преступлений, я вернулся в отдел разбитым и злым. Впрочем, в последнее время это стало моим естественным состоянием. Ничто так не раздражает, как необходимость специалисту отвлекаться на мелочи,  жертвуя расследованием по-настоящему важных преступлений. Иногда мне очень хотелось навестить “умника”, объединившего в обязанностях уголовного розыска расследования убийств и оформление разбитой пьяным подростком

витрины, поиск насильников и розыск тапочек и счетчиков из общих коридоров...

       У запертой двери кабинета уже топтался в ожидании меня Разумовский.

       -То у тебя дверь без надобности нараспашку, то не к месту закрыта, - пожаловался он. – Ты что-то одно выбирай: либо ты разгильдяй, либо пунктуальный педант. Имиджем нельзя разбрасываться. Я в коридоре битый час жду. Все бегают, суетятся, как в муравейнике. Будни уголовного розыска... Что смурной?

       - Счетчики и тапочки, - лаконично ответил я.

       - А-а, - сочувственно протянул иерей. - Ты бы поменьше считал угро “сливками” милиции, глядишь, амбиции и не играли бы так бурно. Шучу, шучу, не смотри так…. Закончи­лось твое мытарство?

       -Да. А у вас как прошло?

       - Что могли - сделали. Но у них строгая “заготовка” была, от нее и плясали. Валят все на попытку уклониться от уплаты налогов. Правда, сперва и от этого отпирались. Но мы на сопроводительные документы намекнули, на водителей грузовиков, которые их в лицо видели, они и поплыли. Но дальше этого - ни слова. Уж мы и так, и этак - ни в какую. И по времени пытались рассчитать: во сколько Косарев к ним залез, во сколько они товар грузить стали, во сколько милицию вызвали... Один из директоров изменил показания, утверждая, что пришел ночью сменить Лоренса и обнаружил его в подвале мертвым... Это все им, конечно, “в минус”, но сути дела существенно не меняет. В случае чего денег на хороших адвокатов у них хватит... Но что смогли, мы сделали исправно. Теперь они знают, что шансы на подозрения в убийстве у них с Косаревым равны. Напрямую мы этого не говорили, дали понять иносказательно, но ты бы слышал, что творилось!... Какие возмущения, какие угрозы, крики! Как Сафонов их напор выдержал - до сих пор удивляюсь. Крепкий мужик… Он просил передать тебе свои бескрайние благодарности за сегодняшний день, за твою идею этой встречи и направление разговора, за грядущие неприятности и шлет

самые нелестные пожелания, которые я, как лицо духовное, передать не решаюсь...

       - Пускай шлет, - отмахнулся я. - Он не девица-белошвейка, ему такие концерты не в диковинку... Добре, большое дело сделали.

       -Что-то сделали, но что - в толк не возьму. Вижу бесполезное барахтанье. Ты же умный опер, неужели ничего эффективней не придумал? Ведь пропадет парнишка, пока мы тут из пустого в порожнее переливаем...

       - Именно этим я и занимаюсь, мой недальновидный друг, сказал я. Хочешь, поставлю свой сейф против твоей рясы, что в течение двух дней это дело закончится? Если, конечно, мои предположения верны и выбор стоит между директорами и Косаревым, а не предполагает участие третьего лица... В течение двух-трех дней кто-то из них поедет в места, лишенные “орбита без сахара” и “телевизора со сверхплоским экраном” ...

       -Я понимаю, что ты хочешь вывести их из равновесия и побудить к действию. Но подобные попытки подразумевают конкретное действие с их стороны, а я не вижу, что бы они могли предпринять такого, что... Ах, вон оно что! - неожиданно догадался он. - Тогда я подожду спорить с тобой... Я и впрямь упустил это звено из виду... Но это будет концом для Косарева, а не для них. Или у тебя есть какое-то предложение?

       -Не какое-то, а то, которое придется тебе по душе... Как раз в твоем духе. Сделаем мы вот что ...

*  *  *

Весь остаток этого дня и большая часть следующего прошли в ожидании. И наконец, около пяти часов вечера, в моем кабинете прозвучал долгожданный звонок.

       -Хорошие новости, - сообщил довольный Сафонов. ­ Не могу, правда, сказать, что они хороши для тебя, учитывая позицию, занятую тобой в этом деле, но в целом картина начинает проясняться. Только что в дежурную часть был анонимный звонок. Какой-то “доброжелатель” сообщил, что

пистолет, из которого был убит Лоренс, спрятан у Косарева на квартире. На балконе, среди ветоши. Скорее всего, это один из его дружков, напуганный таким оборотом дела... Я выезжаю прямо сейчас. Хватаю понятых и выезжаю. Получается, ошибался ты, обеляя Косарева. Если пистолет окажется там - а я уверен, что звонок не розыгрыш, - чаша весов под тяжестью подобного доказательства резко пойдет вниз. И совсем не в его пользу... Дело, наконец, будет закончено.

       -Хватка у тебя, Юра, прямо как у бульдога, - уважительно заметил я. - Да и фортуна к тебе благосклонна... Что ж, дерзай, хватай за хвост свою удачу. Чувствую: сегодня ты это дело доведешь до ума.

       - Хотелось бы, - признался он весело. - Если есть время и желание - подъезжай. Ты на это дело немало сил потратил, мне помог, похищенную аппаратуру отыскав, значит, и при завершении поучаствовать захочешь.

       -Дел у меня многовато, - задумался я. Ну да ладно... Выезжаю. Адрес у меня есть, на месте буду через полчаса. Я нажал на рычаг и тут же закрутил диск телефона, наби­рая заученный наизусть номер.

       -Это Куницын, - сказал я в трубку, - позовите Разумовского... То есть отца Владимира... Андрей? Сафонов только что звонил. Им уже поступил сигнал. У тебя все в порядке? Отлично. Тебя не видели? Старик проинструктирован надежно? Теперь уходи оттуда. Жди меня с другой стороны дома. Выезжаю.

*  *  *

Дверь квартиры Косарева мне открыл Сафонов. Он был зол и мрачен. Молча, махнул мне рукой в глубь квартиры ­ мол, проходи - и вновь устремился к стенному шкафу, от осмотра которого я оторвал его своим появлением.

       - Изъяли? - простодушно спросил я. - С тебя по такому поводу проставка.

       - Две проставки, - Сафонов вяло пошевелил висевшую в шкафу одежду и безнадежно махнул рукой, - Нет здесь ничего... Пусто, как в моем кошельке. Поймать бы этого шутника...

       - А что говорит хозяин квартиры? Кивнул я на сидевшего, на кухне старика.

       - Говорит, что с того дня, как его внука арестовали, никто не приходил, он ничего не видел, ничего не слышал, про пистолет не знает. Что он может сказать, когда дело его внука касается? Значит, опять все зависло... И не туда, и не сюда... Эх, не влез бы ты со своими затеями, у меня и сомнений бы не возникало. А теперь мечусь меж двух версий, не знаю, какую выбрать... Уф! - он устало опустился на свободный стул и посмотрел на старика. – Вы уж простите нас, Матвей Сергеевич. Мы были обязаны проверить сообщение, но оно оказалось ложным. Мы приносим вам свои извинения... Саша! Отпусти понятых.

       Паренек лет двадцати в форме лейтенанта проводил понятых до дверей и замер, ожидая дальнейших распоряжений. Сафонов еще раз вздохнул и, гулко хлопнув себя по колену ладонью, поднялся. - Поехали в отдел. Только время зря потратили... Матвей Сергеевич, позволите воспользоваться вашим телефоном?

       -Звоните, чего уж там, - разрешил старик - Ой, ребята, не за правое дело вы боретесь. Не того очернить пытаетесь, не того...

       - Очернить мы никого не пытаемся, - ответил я, - мы разбираемся. Да и вашему внуку впредь наука будет, как по чужим закромам шарить. Испуг только на пользу.

       - Коль испугом отделается, то на пользу... А как за чужие грехи расплачиваться придется?

       - Не придется. У нас индивидуальные счета: каждый платит сам за себя, - я прошел в комнату вслед за Сафоновым. - Дозвонился?

       - В дежурную часть дозвониться сложнее, чем министру МВД, отозвался он, беспощадно терзая диск телефона. Хоть дюжину аппаратов в дежурке поставь, все равно занято будет. Что за...

       - Расстроили старика, - неодобрительно заметил я. ­ У него от событий последних дней и так голова идет кругом, а тут еще вы... Без санкции, без разрешения. Сафонов оставил телефон в покое и сердито посмотрел на меня:

      -За внуком надо было лучше следить, вот и избежал бы расстройств. Что-то ты мне не нравишься, старый. Когда в оперативнике просыпается гуманист, это значит, что он что-то замышляет.

      - Мне интересно, сможешь ли ты так же лихо вломиться к человеку солидному и влиятельному, как вломился к этому старику.

      - Ты вот что... - начал, было, Сафонов, но сдержался и мягко закончил: - Если ты имеешь в виду директоров “Геркулеса” то у меня нет оснований к ним лихо вламываться. А что касаемо меня лично, то если мне потребуется и если для этого будет основание, то я могу лихо вломиться даже к черту лысому.

       - На первом месте - “потребуется” а на втором “основания” подытожил я. Это уже хорошо, это мне нравится. Юра, ты же знаешь, где и что искать, что ж ты тычешься в разные стороны, словно слепой щенок?

       - Дяденька, не учите меня жить, лучше помогите материально... У меня, в отличие от тебя, в этом деле нет личной заинтересованности. Если б ты хоть раз читал Кодекс, то знал бы, что я могу проверить почти любую квартиру без санкции, в тех исключительных случаях, когда...

       - Я знаю этот пункт. Так все дело в формальностях? Нет, не обижайся, я просто размышляю, стоит тебе говорить или не стоит...

       - Что говорить? Коля, мне загадок на работе хватает, чтоб еще и твои ребусы отгадывать. Говори прямо.

       - Я знаю, где находится этот пистолет. Я немножко нарушил закон и со вчерашнего дня установил наблюдение за квартирой директора “Геркулеса” Михаила Семеновича Лугинца. И с крыши расположенного напротив дома я сам лично наблюдал, как он вытаскивал из тайника этот пистолет, чтобы подбросить его в квартиру Косарева.

       - Как он собирался это сделать? - с сомнением спросил Сафонов.

       - Через своего племянника, Гарика Шаламова. Тот должен был зайти к деду Косарева под каким-нибудь благовидным предлогом - забрать вещи, собрать передачу или узнать новости о друге и незаметно подбросить пистолет... Но это ему не удалось. Сначала не было дома старика, а потом его спугнули. Директор об этом не знал и в уверенности в благополучном исходе дела позвонил вам. Когда узнал, был в ярости, но пистолет, тем не менее, аккуратно и педантично положил на место. Это я видел лично. Если тебе и этого мало, - поспешно добавил я, видя недоверие в глазах собеседника, - то могу закрепить эту информацию. Принять как сообщение от своего агента и задокументировать. Все это будет выглядеть очень правдоподобно в виде агентурного донесения. Такое бывает сплошь и рядом: попала информация, в руки нашего человека требуется проверить.

       - Коля, ты знаешь, что если пистолета там не окажется, то твое сообщение будет разорвано на две части и одна половинка будет отдана тебе, а другая мне с пожеланиями запихать ее куда подальше...

       - Собственными глазами видел, - подтвердил я, для убедительности тыкая себя пальцем в глаз. - Лично.

       Заложив руки за спину, Сафонов мерил шагами комнату.

       - Полагаешь, и этого мало? - продолжал убеждать я. - Тогда у меня есть еще информация. Несколько минут назад, какой-то неизвестный (может

быть тот же самый) позвонил в твой отдел и сообщил, что оружие, из которого убит Лоренс, хранится дома у Лугинца. Все тоже самое,

что и в случае с обыском у старика... Или все же дело в социальной разнице? У одних можно устраивать…

       - Ладно, - резко сказал Сафонов. – Ладно, я сделаю это. Я поверю тебе. Не смотря на то, что нашельмовал ты изрядно. Но если что-то пойдет не так… Ох, не обижайся тогда!

       - Ставлю ящик шампанского против пустой бутылки из-под пива, что ты не пожалеешь, пообещал я радостно. ­ Поехали!

       - Прямо сейчас?

       - А зачем время терять? удивился я.

       - Знал бы ты, как мне все это не нравится, ворчал Сафонов, спускаясь по лестнице к машине. -Каким авантюризмом и самодурством пропахло все это дело с тех пор, как ты принял в нем участие. Нет, ящиком шампанского ты здесь не обойдешься... Нет, не обойдешься!

*  *  *

       - Проходите, граждане, кивнул понятым Сафонов, оттесняя, открывшего нам дверь Лугинца в глубь квартиры. - Сейчас в вашем присутствии будет проведен обыск квартиры на предмет обнаружения важных вещественных доказательств по делу, которое мы расследуем. Проходи­те, располагайтесь и внимательно наблюдайте за действиями сотрудников милиции. Несомненно, в дальнейшем ваши показания сыграют в суде огромную роль.

       - По какому праву?! - наконец обрел дар речи обескураженный Лугинец. - Кто вам позволил?! Вы понимаете, чем вам грозит подобное вторжение? Где санкция на обыск?! Кто отдал распоряжение?! Я немедленно звоню своему адвокату и друзьям! У вас уже очень большие неприятности, капитан Сафонов! Я спрашиваю: где санкция на обыск и кто ее выдал?!

       - У меня имеются веские причины полагать, что в квартире скрываются улики, проливающие свет на убийство американского подданного Герберта Лоренса, - спокойно и даже надменно сообщил Сафонов. - Я располагаю

сведениями, что в ближайшее время вы собираетесь эти улики уничтожить. Согласно закону, я обязан воспрепятствовать этому и изъять вещественные доказательства в присутствии понятых. Впоследствии я, согласно закону, доложу о произведенном обыске и его результатах прокурору. Сегодня же. Все законно, господин Лугинец, волноваться не стоит. Точно такой же обыск был произведен час назад в квартире Косарева. - Я не Косарев! - взревел директор и шагнул к оперативнику. - Вон отсюда! У вас нет ордера, и, следовательно...

      - Вы хотите воспрепятствовать ведению следствия? - холодно спросил Сафонов, снизу вверх глядя на рослого директора. - И как мне кажется, намерены сделать это силой?

      Лугинец опомнился, вздохнул и провел рукой, но взмокшему лбу.

      -Нет, отчего же, ищите. Ищите что хотите, капитан. Но если Вы ничего не найдете... О-о, если Вы не найдете ничего...

      -Вот он,- громко сказал я и поднял над головой извлеченный из-под дивана сверток, - Понятые, обратите внимание... Вы внимательно следили за ходом обыска? Видели, как я доставал сверток из тайника?

      Понятые согласно закивали головами. Лугинец смотрел на меня широко открытыми глазами и беззвучно открывал и закрывал рот.

      Я положил сверток на стол и развернул его. Свет ламп отразился на вороненом стволе пистолета “ТТ”. Понятые разом ахнули и придвинулись ближе. Я покосился на Сафонова: он не сводил с директора глаз, и на его губах играла недобрая улыбка.

      - Я... Это... Этого не может быть! - тихо сказал Лугинец. - Его не может у меня быть, потому что я отдал... Это не мое! - закричал он, бросаясь к понятым.

      Понятые шарахнулись в сторону. Прибывший с нами лейтенант подхватил невменяемого директора под локоть и усадил на стул.

      - Не мое! Не мое! Немое! - твердил Лугинец, не в силах отвести взгляд от оружия. - Как?! …

      - Оформляй, - сказал Сафонов лейтенанту. – А вот как, Михаил Семенович, это нам с вами и предстоит выяснить. Но я думаю, справимся. Люди мы с вами неглупые, времени у нас теперь предостаточно, вот и попытаемся найти ответ на этот вопрос. Почему-то мне кажется, что помимо этого пистолета у вас и у вашего товарища Козлова найдется еще

немало интересных улик, так или иначе связанных с этим делом. Контракты, бухгалтерские отчеты и прочие документы... Сами покажете или нам взять этот труд на себя?

      - Как?! - директор, словно не замечал, что творится во­круг. - Я же помню... Как он сюда попал? Я точно помню... Унес... Позвонил... Сам, лично... Как?.. Как?!..

*  *  *

Иерей появился у меня только на третий день. Долго топтался у порога кабинета, стряхивая налипший на сапоги снег, и радостно забасил:

      - Погодка-то, какая! Солнышко, ветра нет, детишки в снежки играют... Сейчас бы на лыжи встать да по лесу пройтись... В лесу благодать! Деревья снежком запорошены, воздух чистый, хвоей пахнет так, что пьянеешь.

      - Сладко поешь, - позавидовал я, разминая, затекшие от

работы с бумагами руки. Прямо как старый токсикоман: “понюхал, опьянел...” Может, и мне в священнослужители податься? Раз у вас такая работа, что целыми днями можно разъезжать по делам, от церкви далеким, да веточки­елочки нюхать...

      -Не ходи, Коля, - посоветовал Разумовский. –Ты ворчливый, язвительный, нудный человек Ты не сможешь людей утешать. Ты их ругать и обижать станешь. Не ходи.

      -Вот так всегда, - сказал я. - Когда я нужен, я и отзывчивый, и добрый, и чуткий, а как елки нюхать так сразу ворчливым стал.

      - Не “елки нюхать”, а людей на путь истины наставлять, - поправил иерей.

      - А я чем здесь занимаюсь? - удивился я. Читаю проповеди, выслушиваю исповеди и учу уму-разуму.

      - Не юродствуй, мы о разных вещах говорим, - иерей пристроился в углу кабинета на диване и поинтересовался: - Ты уже звонил Сафонову?

       - Нет. А зачем? Я и так знаю, что Лугинец “поплывет”. Он мужик солидный, жесткий, но только в своем мире, мире бизнеса и достатка. А как до нар дело дойдет, тут его натура другой стороной обернется. Расскажет все, как было. Вот куда ты пропал?

       - У меня тоже дела есть, которые кроме меня никто не сделает. Это только ты без конца плачешься, что тебе за отсутствие на работе от начальства влетает, а я терплю и молчу ...

       - Мало влетает, значит. Тебе еще за инициативу добавлять надо, как организатору, - пошутил я. - Расскажи хоть, как там все было тогда, у Косаревых?

       - Чего рассказывать, - поморщился Разумовский. ­ Даже вспоминать не хочется... С самого утра пять часов возле мусорных баков просидел, пока Шаламов не пришел. Как только он из квартиры Косаревых вышел я туда. Едва успел найти, как ты звонишь. В самый срок уложился. Как только

все тебе передал, поехал домой. Там дела накопились, завертелся, закружился... Но что Косарева отпустили, это я знаю, его дед приходил... Позвонил бы ты Сафонову, узнал, как там дела, а? Интересно...

       - Интересно ему, - поддразнил я. - Мне, сказать по совести, не очень туда звонить хочется... Чувствую себя, словно нашкодивший кот. Вроде и правильно все, вроде и справедливо, но... Окажись тогда понятые повнимательнее, или какая накладка выйди, вот нам с Сафоновым на

орехи досталось бы! Хорошо, сейчас попытаюсь дозвониться, - пожалел я любопытного священника и, набрав знакомый номер, преувеличенно радостно закричал: - Юра! Сколько лет, сколько зим! Давненько что-то тебя не видел, дай, думаю, позвоню, узнаю, как ты живешь, как дела идут...

       -Соскучился, значит? Ехидно уточнил Сафонов. - Понятно... Дела неплохо идут. Преимущественно потому, что ты больше у нас не появляешься.

       -Ты меня уж совсем чудовищем выставляешь, - обиделся я. - Я только помогал. Из самых добрых побуждений... По-дружески.

       -Таких друзей - за ухо и в музей, - отчеканил Сафонов. – Но все равно спасибо. Дело мы закончили. Да ты и сам это должен знать Косарева-то мы еще вчера под подписку отпустили. Козлов и Лугинец “поплыли”. Козлов, как взяли, через пару часов раскололся. Лугинец покрепче оказался два дня держался, но потом сообразил, что теперь ему куда лучше помогать следствию, чем ушедший поезд догонять... На это только вы способны... Кстати, транспортники очень сильно интересуются, кто же тот вагон отцепил и аварийную ситуацию им создал... Так что, если ты нам еще раз “помогать” вздумаешь, я им, пожалуй, помогу ответ на эту загадку найти...

       - Э-э, а еще коллега, - пожурил я. Собрат по оружию... Скажи просто: зажал ящик шампанского.

       - Ах, шампанского! - вспомнил Сафонов. К этому мы чуть позже вернемся. На чем я остановился? Козлов и Лугинец очень удачно играли на завышении цен товара, и это не считая липовых накладных. Вследствие чего спрос на продукцию стал падать. Ты знаешь этот “бизнес по-русски”: хапнуть за раз, сколько можешь, а после нас хоть потоп. Денег

у народа и так немного, а если планку до отказа поднять, то

и богач от таких покупок откажется... Лоренс что-то заподозрил, стал проводить проверки и однажды напал на след. Скандал был страшный, ругань, угрозы... Он собирался тотчас дать телефонограмму своему начальству. Вот тогда Лугинец и выстрелил в него. Сейчас он утверждает, что произошло это случайно, чуть ли не в порядке самообороны. Но лично я сомневаюсь. Слишком уж детально продуман его план с использованием его племянника, Шаламова. Видимо, предполагал Лугинец такую возможность и “заготовка” у него уже была. Как-то раз он поймал Шаламова и Косарева в тот момент, когда они подбирались через подвал к его складу, вот этим вариантом он и воспользовался, когда пришло время. Мертвого Лоренса перетащили в подвал,

уничтожили почти все следы, сняли решетку со стены и иносказательно дали знать об удобной для кражи возможности Шаламову. Тот, как и предполагалось, передал информацию Косареву. Все бы хорошо было, да “жадность фраера сгубила”. В случае провала надеялись все списать на попытку уклониться от налогов, вот и толкнули товар в Ташкент. Не были бы “фраерами”, глядишь, и сошло бы с рук.

       - Не были бы жадными, -уточнил я. А уж “фраера” они или нет, это дело десятое. Ты лучше скажи, когда шампанское отдашь?

       - И вот тут начинается самое интересное, словно не слыша меня, продолжал Сафонов. Так как Лугинец к счастью с криминальным миром знаком только Понаслышке, то пистолет рядом с телом не бросил, а унес с собой. Может быть, глупость, а может, и дальновидный расчет. Но как бы там, ни было, когда товар нашелся, и тень подозрения на них все, же пала, вместо того, чтобы тихо сидеть и не высовываться, этот любитель детективных романов решил использовать сохранившийся пистолет. Запугав племянника, заставил отнести его на квартиру Косарева, что тот и сделал, подбросив пистолет на балкон...

       - Ерунда, какая, - фыркнул я. Мы же с тобой там были. Пистолета не нашли. Выкручиваются, пытаясь “списать” главную улику.

       - Да, мы это так и расценили, -легко согласился Сафонов. Пистолет ведь при понятых изъят, В офисе пятна крови обнаружили, хоть и пытались их стереть, да неудачно... Да и чистосердечное признание - царица доказательств у нас теперь имеется, но все же...

       - Самое главное, что настоящие убийцы найдены, и преступление их доказано, с улыбкой закончил я. Повезло, конечно, но ведь и побеждает только тот, кто действует, не так ли?... Где мое шампанское?

       - Преступники найдены, - подтвердил Сафонов. ­ И мне не жалко на счет той премии, которую я получу на днях за раскрытие этого дела, выставить тебе ящик шампанского... Но ответь мне на один вопрос. Если ответишь, я выставлю ещё один ящик, если же нет... Шампанское с тебя.

       - Да ты миллионер! - обрадовался я. Шампанским так и разбрасываешься. Ну, давай, Савва Морозов, загадывай свою загадку.

       - А вопрос, вот какой. Ты ведь наблюдал за окнами квартиры Лугинца с крыши противоположного дома И именно так видел, как он прятал пистолет?

       - Именно так, уверенно подтвердил я. Истинная, правда. С крыши. В бинокль.

       - Вот и ответь мне, любопытному, как ты исхитрился попасть на крышу здания посольства да еще просидеть там с биноклем несколько часов?

       - Посольство? задумался я, прикрыв трубку рукой, и спросил Разумовского: - Что находится в здании напро­тив дома Лугинца? Посольство?

       Иерей сочувственно и грустно покивал в ответ.

       - Хм... Видишь ли, - задушевно начал я. - Это такое дело... Тут, понимаешь ли, в чем загвоздка... Я просто не в силах выдать такую государственную тайну, как способ проникновения на территорию посольства чужой страны...

       - Значит, не можешь ответить на вопрос?

       - Ну почему же... А ты как думаешь?

       - Я думаю, что есть два варианта: хороший и плохой. Плохой заключается в том, что если мы теперь должны друг другу по ящику шампанского, то это взаимоисключает наши долги.

       - А хороший?

       - Два ящика - это не один ящик, - резонно заметил Са­фонов. - Дело было напряженное, дни тяжелые... Может, эти ящики не взаимоисключать, а сложить? Неужели два здоровенных мужика, офицеры угро, не справятся с двумя малюсенькими, легенькими ящичками слабенького вина?!

-Понял, - коротко ответил я. -Выезжаю.