"Генри Миллер. Нью-Йорк и обратно (джазовая легенда) " - читать интересную книгу автора Решив, что с него достаточно, Маннхайм три раза постукивает печаткой о
стекло и ясно, пронзительно кричит: - "Морнинг Девоушен!" С этими словами он выбрасывает из иллюминатора тапочку для ванной и пару кальсон. - Маннхайм, ты переходишь все пределы. - Ну да, я ведь сумасшедший. Я просто ужасен. - Как ты собираешься танцевать вечером, если остался без подштанников? - А я пойду инкогнито. Валяй, спрашивай еще. У меня как раз просветление. - Как насчет женщин? Ты, случаем, не заскучал без них в одиночке? - Ну нет, у меня другие заботы. - Например? - Как убить время. - Куда деваются минуты, которые мы теряем каждый день? - Уходят в вечность. - Великолепно! Прямо в яблочко! - Можно и подальше, я не гордый. Начался обычный вечерний концерт. Я тут ненадолго прерывался. Все чудесно отдохнули. Скрипач уже не встает, чтобы играть. Развалившись на скамье и забросив ноги на стул, он пиликает себе и даже не смотрит на ноты. Пианист молнией бьет по клавишам. Близится Плимут, и это предпоследний концерт перед тем, как пассажиры сойдут на берег. Самое время собирать у них чаевые. Барьеры между людьми наконец-то сломаны, и все счастливы. раскошеливаться, можно и к себе потребовать чуточку внимания. Подзываю скрипача и прошу сыграть что-нибудь исконно голландское. Тот качает головой. - У нас давно уже нет музыки. Как это? Совсем? В целой стране? Не могу себе такого представить. Вся эта Katzenmusik[Кошачья музыка (нем.).], которую нам играли, написана немцами, делится со мной скрипач. В Голландии остался только фольклор. Да, я кое-что слышал прошлым вечером: один плотник насвистывал голландский рождественский гимн. Печальная была песня. Очень печальная. Еще тоскливее того, что играют под Рождество англосаксы. Потом одна светская дама, плывущая первым классом, изобразила нам чечетку. У нее были туфли на высоких каблуках. Тоже очень грустная история. Зрителей утешила лишь узкая юбка путешественницы, прелестно облегающая красивый зад. Все это я пишу уже в салоне. Каждый из попутчиков считает своим долгом подойти ко мне и спросить, упомянут ли он в книге и в каких именно выражениях. Особенно достает оперная певичка. Она наполовину испанского, наполовину голландского происхождения, по национальности - русская. Мечтает продиктовать мне свою биографию после того, как покинет сцену, а случится это примерно года через три. Прошлым вечером певицу испугали низкие потолки; опасаясь, как бы те не рухнули, она, по ее словам, даже не стала брать высокие ноты. Вчера с нами была еще француженка - настоящая заноза. Блеяла, как доярка. Может, она из "Опера Комик"? В общем, надоеда спросила, не буду ли я против сказать пару слов о весенней песенке, которую она только что исполнила. Почему бы и нет? Песенка называется "Primavera" ["Весна" (ит.).], и сочинили ее в шестнадцатом столетии. Суть, как мне любезно было |
|
|