"Мино Милани. Пришедший из вечности (сб. "Пульсирующий камень")" - читать интересную книгу автора

рассказал много подробностей, которые, по мнению историков, были абсолютно
точными. Однако, этот крестьянин родился в окрестностях Канн и постоянно жил
там... Я видел больных, которые - тоже в бреду - говорили на совершенно
незнакомом им языке - на немецком или датском, к примеру... Как это может
быть Я мог бы дать вам множество ответов, Купер, но ни один из них не
удовлетворил бы вас. Науке известно многое, но не все. К тому ж, - спокойно
продолжал он, - человеческий мозг - это целый мир, изученный лишь отчасти.
Я бы даже сказал - в самой незначительной части. Так что же?
Перевоплощение? Наследственность? Мы все происходим от Адама и Евы, не будем
забывать этого. Древние воспоминания, где-то услышанные слова,
представления... - И Зейвольд еще некоторое время говорил в том же духе, и
я таким образом оказался одним из немногих привилегированных слушателей,
которому он читал персональную лекцию. Он упомянул о многих других, очень
интересных вещах, возможно, чересчур сложных, часто невероятных, но все
равно они убедили меня. Последняя фраза заканчивалась словом "случай".
- Случай? - повторил я.
- Вы можете исключить его? - спросил он и, естественно, не стал ждать
ответа, а добавил - Одно кажется несомненным, а именно: после подобного
кризиса субъект освобождается от этих, если можно так выразиться,
воспоминаний и больше уже никогда к ним не возвращается. Совершенно ничего
не помнит:
Я спросил:
- Вы хотите сказать, что этот мой друг никогда не расскажет историю о
Фермопилах?
- Конечно. И будет отрицать, что рассказывал ее когда-либо. Од от нее
освободился. Навсегда.
Я поблагодарил его, извинился, что отнял драгоценное время, а он
рассыпался в благодарностях за статью, которую я посвятил ему. Уже на пороге
он заметил, что я правильно сделал, придя к нему, и пригласил и впредь
приходить всегда, когда мне это будет нужно.

Вот и солнце. Оно вставало прямо из океана - серого, беспредельного,
исполненного печальной красоты. И загадки. Я шел но пляжу. Низко летали
чайки, громко крича и хлопая серо-белыми крыльями. Воздух был чист и свеж.
Метрах в тридцати от берега, среди зелени деревьев виднелось несколько
домиков, обитатели которых еще спали. Стены были окрашены в яркие, живые
цвета, правда, уже немного выгоревшие на солнце. Кроны деревьев были
недвижны. Щебетали птицы. Океан дышал тихо, словно не хотел заглушать крик
чаек, щебетание птиц, не решался нарушить покой деревьев и людей.
Я неторопливо шел по песчаному пляжу. Нью-Йорк был далеко, и небоскреб
"Дейли Монитор" тоже. Машина, на которой я приехал в это местечко на берегу
океана, ждала меня на дороге далеко за дюнами и кустарником. Я провел за
рулем всю ночь. И не напрасно.
Выйдя из института профессора Зейвольда, я спросил себя:
- Куда теперь ехать? - Мне приходили на ум многие имена, многие
адреса: ученые, лауреаты Нобелевской премии, врачи, пилоты, генералы,
психиатры, священники, историки, йоги и так далее и так далее... Знакомишься
со множеством самых разных людей, если работаешь журналистом. Но я никого
больше не хотел видеть, прекрасно понимая все, что они скажут мне - все как
один будут говорить умнейшие вещи, никакого отношения к моей истории не