"Мино Милани. Пульсирующий камень (сб. "Пульсирующий камень")" - читать интересную книгу автора

вопрос. Мы вместе посмотрели на прибор...
Вздохи исходили оттуда. Эти еле уловимые вздохи доносились из
микрофона.


Глава 5.

Я вскочил. Остальные тоже. Финкль испуганно смотрел на меня. Мы
молчали. Может быть... да, может, мы все-таки ошибались.
Прошло несколько секунд, и вдруг снова:
- Ох... Ох...
Невозможно передать вот так словами на бумаге этот тихий металлический,
нереальный звук. Это дыхание, этот шепот, этот шелест несуществующей листвы
- такое бывает лишь во сне, в кошмарном сне. Но мы слышали это. Прошло еще
секунд тридцать, и мы опять услышали те же звуки. Я набрался мужества и
посмотрел на прибор... и увидел, что при каждом вздохе капсула слабо, еле
уловимо пульсирует. Было в этом что-то бесконечно отдаленное, усталое, не
огонек, а дальний отблеск. Но все же лампочка на приборе светилась!
Я хотел было что-то сказать, но не смог. У меня возникло ощущение,
будто все это действительно только кошмарный сои. Удушливый комок сжал мне
горло. И все же я с трудом произнес:
- Наверное, что-то испортилось в приборе, инженер.
Никто не шелохнулся. И прежде чем опять послышались непонятные звуки,
Эванс неуверенно проговорил:
- Конечно, это какая-то неполадка.
В это невозможно было поверить. Никто и не верил. Финклъ дрожащими
губами произнес:
- Неполадка? Нет, нет. Этого не может быть.
Наступила тишина. Все смотрели на микрофон, приставленный к камню. Я
все же чувствовал, что дуло тут не в какой-то неисправности. Я готов был
поклясться... Но мои чувства, мои клятвы не имели в сущности никакого
значения. Это ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ неполадка. Камень не может пульсировать. У
него нет сердца, а значит, нет и сердцебиения.
- Это действительно какая-то неисправность, инженер, - сказал я. Не
знаю отчего, но голос мой звучал глухо.
Все замерли. Никто не решался даже шевельнуться. Как прикованные, не
отрывали мы взгляда от прибора. И каждый раз, когда вновь раздавались
таинственные вздохи, мы опять видели еле заметное, едва уловимое мерцание,
слабое предвестие света. Финкль оказался сильнее нас. Он постарался сбросить
это колдовское оцепенение и громко сказал:
- Ясно, что прибор... работает не так, как должен был бы... Как я и
опасался... посадка... толчок... естественно, что...
- Попробуем переставить микрофон, - предложил я. Все испугались
возможного исхода этого эксперимента. Но потом Эванс поднялся и решительно
перевернул микрофон, направив его в противоположную сторону - к самолету, в
пустоту, в ничто. Мы замерли в ожидании.
Тишина.
Прошло несколько секунд. и еще тридцать, сорок, шестьдесят... Никаких
вздохов. Абсолютное молчание. И никакого мерцания капсулы. Ничего.
Перепуганный Финкль коснулся прибора, проверил микрофон и снова