"Кальман Миксат. Выборы в Венгрии" - читать интересную книгу автора

мало, но зато уж сразу крышка, не придется всю жизнь жилы из себя тянуть.
Конечно, все это жульничеством попахивает, но иначе в наш век не
проживешь.
Наш век! Это надо понять. Глупцы в грязь летят, как опавшие листья.
Так размышлял наш герой и вскоре облюбовал себе местечко: приксдорфские
воды. Там ежегодно до пяти тысяч человек бывает, а врачей всего двенадцать.
Менюш произвел несложный подсчет: на одного врача около четырехсот человек,
из них больных, скажем, половина, то есть двести. Каждый заплатит за сезон в
среднем по двадцать форинтов, вот уже четыре тысячи. А если прибавить, что
он у других врачей сумеет оттягать, - конечно, если хорошенько взяться за
дело, - то и разбогатеть можно!
И он без промедления отправился в Приксдорф - с директором увидеться.
Директор, немец Кругер, не любил докторов, особенно приксдорфскнх; но к
нашему почему-то сразу возымел симпатию и разрешил поселиться на курорте,
предупредив, правда, дружески, что прожить будет мудрено. Врачей много,
жирные куски один-два ухватывают, кто в моде, а остальные кости глодают.
- Это уж моя забота, - самоуверенно улыбнулся Менюш.
- Тогда желаю успеха.
Позже в узком кругу директор Кругер признался, почему он дал разрешение
на практику: единственно потому, что милейший доктор Катанги оказался
тринадцатым. А из этого с очевидностью явствовало, что один из докторов
помрет в ближайшее время.
Итак, с началом сезона Катанги поселялся в Приксдорфе..
Не будем утомлять любезных читателей описанием курорта. Они уже, без
сомнения, не раз читали подобные описания и сами знают, что все курорты в
мире одинаковы. Богатый озоном воздух, прекрасные, чистые комнаты, тенистые
аллея для прогулок, отличное питание, баснословно дешевые цены, великолепное
обслуживание, минеральные в лечебные источники, экскурсии в живописные
места, лаун-теннис, лотерея и так далее.
Такое рекламное описание напоминает порой рисунок на первой странице
ветеринарной книги: лошадь, окруженную названиями всех болезней, которыми
когда-либо страдал лошадиный род, но одна лошадь - никогда. Разница лишь в
том, что здесь на один курорт переносятся достоинства всех.
Так что я не буду даже пытаться описать Приксдорф, хотя местечко это
недурное и часто посещается венграми. Впрочем, где их нет - только дома не
хватает. Кто по заграничным курортам покатался, по обилию мадьяр может
подумать, что на родине их по меньшей мере еще миллионов пятьдесят осталось.
Лето 1876 года было в Приксдорфе очень оживленное. У источников
толпилось множество народу, миловидные барышни с черными клеенчатыми
сумочками через плечо, в которых спрятаны стакан и стеклянная трубочка
(через нее пьют серную и железистую воду, чтобы зубы не почернели);
фатоватые щеголи в желтых штиблетах, которые не прочь скрасить свой кашель
любовной интрижкой. Повсюду слышалась специфическая курортная болтовня. На
курорте за два месяца пролетают словно целые десятилетия. Люди приезжают,
уезжают: неприметная, но постоянная смена лиц. У источников, в курзале, у
эстрады картина все та же, но публика каждый раз новая. Недавние знакомые
вспоминаются с трудом, как тени далекого прошлого.
А как преображаются люди в таких местах! На водах и вообще в
путешествии каждый хочет казаться важнее - исключая настоящих аристократов,
которые, наоборот, стараются быть незаметнее. Для них это отдых, они и дома