"Кальман Миксат. Странный брак" - читать интересную книгу автораголосом.
Бутлер шагнул вперед, машинально и беспомощно, как лунатик; губы его шевелились, он чувствовал, что должен сказать что-то, но старый Хорват остановил его. - Я сам скажу, да-с. Он просит твоей руки. Ну, ну, что ты смотришь на меня с таким удивлением? Вот послушай: теперь все зависит от тебя. Если любишь, выходи за него. Если нет - откажи. Отвечай, как подсказывает тебе сердце! Девушка невольно опустила голову, словно желая совсем исчезнуть. Она скрылась, как за ширмой, за спиной старика. В наступившей тишине, казалось, было слышно, как бьются сердца молодых людей; - Ну, не будь ребенком, отвечай же! Девушка сжала губы и молчала. Раздавалось только тиканье старых стенных часов; маятник лениво качался из стороны в сторону. - Что ж ты молчишь? И потом, что ты все прячешься за моей спиной? Это тебе не ширма! А ну-ка, иди сюда, а то я уже сержусь. Старый Хорват отошел к окну, и девушке некуда было деваться; она напоминала сейчас хрупкий цветок, у которого отняли вдруг палочку-подпорку. Такое странное чувство, будто совсем, совсем одна... И она дрожит, словно лилия на ветру. Пирошка опять подошла к отцу и склонила голову ему на грудь. - Ой, мне стыдно, мне так стыдно, - проговорила она еле слышно. - Может быть, ты еще не решила? Тебе нужно время на раздумье? - Нет. - Не знаю, не знаю, - повторяла она как в полусне. Старик начинал терять терпенье, на лбу его собрались морщины. - Ах ты, маленькая трусишка! Какая же из тебя получится жена? Ты еще ребенок. Теперь я и сам вижу, что рано еще с тобой говорить об этом. Вот и весь ответ. Если б ты любила Бутлера, ты пересилила бы свою стыдливость, ибо любовь, видишь ли, сильнее стыдливости. На этом и покончим. Можешь идти, если тебе угодно, в свою комнату. Но девушка судорожно прижалась к груди отца, потом вдруг обняла его за шею и старалась наклонить его большую голову, чтобы что-то шепнуть ему на ухо. Старик заворчал, пробормотав что-то о гранатовых серьгах, которыми она его оцарапала. - Мне стыдно, что я в этом платье, - прошептала девушка. - Хе-хе-хе, - ласково рассмеялся старик. - Ах ты, маленькая глупышка! (И он поцеловал ее в губы.) Как это она сказала: "Стыдно в этом платье". О Ева, Ева! Легкомысленная Ева! Какие нелепые желания внушила ты своему полу! Ну ладно, ступай переоденься, как тебе нравится. И вот что еще: тебе нет нужды отвечать. Если ты любишь Бутлера - пусть в твоих волосах будет алая роза, а не любишь - белая. Пирошка убежала. Бутлер вздохнул: "Не вернется она". Где-то рядом зазвучала игривая песенка, которую в те времена завезли из Парижа: У Гренобльских у ворот - Там воробышек поет: "Тра-ля-ля, тра-ля-ля, Ах ты, птица глупая!" Песенка удалялась все дальше и дальше и, наконец, совсем стихла. Старик пососал трубку, потом снова набил ее. Бутлер же погрузился в |
|
|