"Кальман Миксат. Осада Бестерце" - читать интересную книгу автора

где вам знать, что внутри головы, когда вы не можете сказать даже, какой
высоты тулья цилиндра, висящего на стене! А вы еще хотите делать выводы,
насколько велико или мало то, что находится внутри человеческого черепа!
Нет ничего легче, как назвать Понграца сумасшедшим. Но родись граф
Иштван лет на четыреста раньше и имей армию этак тысяч в двадцать солдат -
хотел бы я тогда знать ваше мнение о нем.
Разумеется, тогда вы судили бы о нем совсем по-другому! Поэтому о
Понграце можно сказать лишь одно, а именно, что он - чудом уцелевший
представитель вымершей породы бизонов, человек, опоздавший родиться. Ведь
бывают же люди, о которых говорят: "Он опередил свой век", - и которых
обладающие заурядным умом современники тоже готовы отправить в желтый дом.
Вот вам, люди, еще пример вашей пресловутой мудрости: вы требуете
прежде всего, чтобы каждый человек точно в свое время появился на белый
свет! Это и есть ваша архимедова точка опоры, став на которую вы беретесь
судить о чем угодно. Но у человека, опередившего свой век, есть хотя бы то
утешение, что его признают и оценят по заслугам грядущие поколения, которые
будут с сожалением улыбаться, читая о вас, глупцы, не сумевших понять гения!
А что делать тому, кто, как наш граф Понграц, опоздал родиться? Его век
никогда уже не возвратится, чтобы подтвердить, что он, этот Понграц, в
здравом уме. Вот почему нужно судить весьма осторожно и весьма
снисходительно о таком опоздавшем родиться человеке.
Поздно вечером, когда граф Понграц был уже в постели и паж, по
обыкновению, чесал ему на сон грядущий пятки, в опочивальню графа вошел
дьяк, Ференц Бакра, с хроникой под мышкой и доложил, что Эстелла как уехала
после полудня верхом на прогулку, так до сих пор еще не возвращалась.
"Ничего, пусть немножко остынет на свежем воздухе", - подумал Понграц,
вспомнив свой разговор с девицей после обеда, и велел дьяку приступать к
чтению.
Но не успел Бакра прочесть и двух страниц, как вдруг по всему замку
разнесся звон башенного колокола. Били набат, часто, отрывисто ударяя языком
по одной стороне колокола: бим-бом, бим-бом!
Хозяин Недеца стремительно выпрыгнул из постели: это был сигнал,
означавший опасность, а мысль об опасности была так приятна графу, что к
нему вернулись отличное расположение духа и былая энергия. Зато дьяк так
перепугался, что даже забыл загнуть уголок страницы.
Граф быстро оделся и через минуту, не больше, вышел к перепуганным
обитателям замка, толпившимся во дворе.
- Что случилось? - спросил он звонким, мужественным голосом.
- Узник бежал, - прохрипел комендант крепости Ковач.
- Не беда, - спокойно и холодно сказал Понграц. - На то вы и здесь,
чтобы его изловить. Немедленно снарядить в погоню восемь конных "казаков".
Пусть они поймают его и приведут ко мне.
Минуту спустя "казаки" уже сидели в седлах. Граф Иштван любил и
быстроту, и шум, и воинственный вид замка, и мерцающие в ночи огни фонарей,
и лязг оружия, и топот уносящихся во тьму лошадей, - все это словно вернуло
ему прежнюю веселость, и он даже прищелкивал пальцами от удовольствия.
...Однако каким образом барону Бехенци удалось бежать? Это был первый
вопрос, вставший перед графом. А ну-ка поскорее созвать трибунал, начать
следствие, допросить свидетелей! Зажечь факелы, разбудить капеллана, чтобы
явился немедля, да принес с собой распятие! Под присягой показания будут