"Кальман Миксат. Осада Бестерце" - читать интересную книгу автора

- Ну, тогда ступай себе с богом, сестренка. Барыня велела передать,
чтобы ты завтра утром пришла.
Сердце Эстеллы отчаянно колотилось. Она боялась: не дай бог кому-нибудь
из часовых вздумается пощупать ее мешок!
Выбравшись за ворота замка, она вздохнула с облегчением и уже увереннее
зашагала по узкой тропинке, которая, извиваясь среди кустов орешника и
высоких папоротников, спускалась к лесу по названию Рог. Эстелле хотелось
пройти этот путь как можно скорее, но мешок был тяжел даже для нее, хорошо
натренированной акробатки. Только в лесу, среди мохнатых елей, она опустила
мешок на землю, тяжело дыша и отдуваясь.
- Ну, вылезай. До чего же ты тяжелый!
Она развязала мешок, и из него выбрался барон Карой Бехенци. Первым
делом он привел в порядок волосы, подкрутил усы и полной грудью вдохнул
лесной, напоенный запахом дикой малины воздух.
- Фу, чуть не задохнулся в этом проклятом мешке! Ну, ничего, зато мы
здесь. А вот теперь куда нам податься? Как вы полагаете, баронесса?
Эстелла с улыбкой взглянула на него, вытирая платком пот с
разгоряченного лица. Ее красивые огненно-рыжие волосы тоже порядком взмокли.
- Куда хочешь, проказник! - сказала она и любовно, игриво потрепала
барона ладонью по левой щеке.
Вокруг стояла глубокая тишина. Лес так и дышал поэзией. Лишь изредка
где-нибудь на ветке или в гнезде шевельнется птица, да ящерица пробежит,
шурша травой, и снова воцарится тишь. Казалось, можно было слышать, как
дышит земля... если бы не мешало доносившееся и сюда кваканье лягушек в
лапуш-нянском ируду. Наступил вечер, тот момент, когда природа переодевается
и тонкие прозрачные ткани ее ночного одеяния спускаются с неба медленно и
незримо. - Самая стыдливая женщина не могла бы так незаметно переменить
сорочку, как это умеет делать природа. Цвета беспрестанно меняются, краски
гаснут, уступая место коричневым тонам. Кажется, какая-то невидимая
гигантская рука размешивает краски в огромном тигле (который мы называем
миром), неустанно подбавляя к белой краске коричневую - все более темных
тонов, - пока на землю не опустится ночь.
- Ну, идем, баронесса, нужно торопиться. А то как бы не послали за нами
погоню...
А теперь нам пора вернуться к сумасшедшему Иштвану Понграцу.
Впрочем, был ли он в самом деле сумасшедшим? Бог весть. Кому под силу с
помощью заурядной человеческой головы судить о том, что происходит в голове
других людей?
Это было бы по меньшей мере бессовестно, даже самый мудрый человек
должен быть очень скромен в таких вопросах. Ведь в чем, собственно, состоит
его великая мудрость? Только в том, что он видит на какие-нибудь полвершка
дальше, чем человек с заурядным умом. А что значит полвершка в гигантском
океане познания, раскинувшемся на миллиарды километров? Вот и выходит, что
величайшая дальновидность и прозорливость - не что иное, как та же слепота,
только в меньшей степени. Так стоит ли из-за подобных пустяков поднимать
шум, делить людей на умных, неумных и на дураков, сортировать их, словно
зернышки мака: крупные - в одну кучку, мелкие - в другую.
Конечно, нам хотелось бы прийти к окончательному заключению о состоянии
рассудка Понграца: полный ли там беспорядок, или только отдельные нарушения,
или, может быть, водянка у него? Но - в наших ли это силах? Эх вы, мудрецы,