"Кальман Миксат. Осада Бестерце" - читать интересную книгу автора

удавалось ее подстрелить, или рыбой, когда случалось ее выловить из быстрого
Вага.
Ну, а если нет дичи, сойдет и домашняя живность. Увы, человек устроен
столь несовершенно, что чувство голода нельзя утолить даже сознанием того
факта, что он - барон. Эту элементарную истину подтверждала печальная участь
многих крестьянских кур и гусей, неосторожно приближавшихся к замку. А
молодой барон как-то в сумерках подстрелил даже невинного теленка,
безмятежно пасшегося в люцерне Миклоша Слаби.
И теленок, и куры, и гуси принадлежали бедным окрестным крестьянам,
которые всякий раз поднимали шум, скандалили, жаловались, куда только можно
было пожаловаться. Но, боже; мой, не выводить же баронов Бехенци - да еще
из-за такого пустяка - из палаты магнатов![13] Кончалось тем, что
деревенские старики сами утешали своих негодующих потомков:
- Эх вы, ослы! Ну чего вы ходите и жалуетесь на то, что господа Бехенци
бедны, голодны и с голоду берут у вас эту малость? Это еще по-божески. Да
так оно и положено. Одна-две курочки - подумаешь важность! А посмотрели бы
вы на этих баронов лет сорок назад, когда они были богаты и сыты. Какой у
них был отменный аппетит! Вот когда они драли с нас шкуру, обирали до нитки.
Летом баронам жилось еще неплохо: можно было ходить в гости к соседним
мелким дворянам или попам, а вот с приходом зимы наступала воистину
печальная пора, кроме, разумеется, первого веселого месяца после получения
полугодовой ренты. Четыре-пять месяцев в таком мрачном дупле, как их замок,
отрезанном от всего мира бездорожьем и глубокими снегами, без кредита, без
каких-либо жизненных удобств - это поистине целая вечность.
Летом нищета как бы поддразнивает человека, зимой же она становится
откровенно невыносимой. Правда, есть одна хорошая черта и у нищеты: она
сближает тех, кто попал под ее власть. И в самом деле, стоило отцу с сыном
получить деньги в начале полугодия, как изобилие отталкивало их друг от
друга, подобно тому как горшок с супом раздвигает уголья в печи, а нищета,
будто лопата золу, сгребала их опять вместе.
В один из таких зимних периодов отец и сын, на радость господу нашему,
жили в полном мире и согласии. Они честно делили между собой житейские
невзгоды, и старик нередко говаривал своему чаду:
- Опять у нас с тобой все на исходе: и вино, и табак, и съестные
припасы. Сходил бы ты поискал что-нибудь!
Барон Карой был ловкий, находчивый и изворотливый молодой человек
приятной наружности. Плутовства ему тоже было не занимать стать, и если уж
он отправлялся на добычу, то назад никогда не возвращался с пустыми руками,
доставал на несколько дней чего-нибудь съестного: всегда ведь найдется
чей-то кошелек, которому можно сделать легкое кровопускание. Бог мудро
устроил этот мир - и дураков сотворил не без причины. Они-то и есть самая
полезная часть человечества.
К тому времени, как трофеи молодого барона начинали иссякать, старый
барон (впрочем, он был не так уж стар, всего лишь сорока семи лет)
обязательно выдумывал что-нибудь новенькое и добровольно вызывался идти на
добычу: "Теперь мой черед!" Эта взаимная поддержка отца и сына была поистине
трогательна - ведь долг платежом красен! Даром ничто не дается. Болтовня это
все, будто святого Илью кормил ворон. А если и кормил, значит, у ворона были
на то какие-то особые причины.
Однажды к концу зимы баронам Бехенци стало совсем невмоготу. К весне в