"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

- Курс самолета без изменений, - упорно не отрываясь от экрана ТОВа
бесстрастно сообщает второй оператор.
Первый оператор ощерившись в злой волчьей ухмылке тянется к
командирским приборам.
- Выдал питание на вторую балку, есть готовность, - хрипло сообщает он
в темноту боевого отделения. - Может быть еще успеем...
Уже расстопоренная кнопка "пуск" легко уползает в металлическую
поверхность пульта под решительным нажимом заскорузлого пальца. Рев
запускающегося движка над головой, мерное покачивание тридцатитонной махины.
Начальник расчета вновь было дергает рукой, но как-то вяло, расслаблено. Его
попытку, сделанную скорее просто для очистки совести, чем для того, чтобы
получить какой-то реальный результат, без труда блокирует первый оператор.
Он крепко сжимает безвольную кисть в своих жестких пальцах и приблизив лицо
вплотную к белеющему в полутьме боевого отделения пятну лица начальника
расчета тихо, но внушительно произносит:
- Хватит, командир, мы и так сделали для них все, что могли... Своя
рубашка ближе к телу. Лучше четыре их трупа, чем четыре наших, какие бы они
там замечательные парни не были.
Горящие транспаранты и контрольные лампы отбрасывают на лицо первого
оператора красноватые блики, отражаются в его прищуренных глазах сполохами
всепожирающего адского пламени. Начальник расчета молча закрывает глаза и
откидывается в своем кресле.
- Наблюдаю подлет, - каким-то не своим мертвым голосом произносит
второй оператор.
И секунду спустя безвольно уронив руки и с трудом сглотнув подступивший
к горлу комок добавляет:
- Есть поражение... Господи, упокой с миром души рабов твоих...
Зенитно-ракетный комплекс "Бук" зенитчики между собой называют еще
"убийца летчика". Обстрел его ракетой практически не оставляет шансов на
выживание пилота. Точность вывода на цель у головки самонаведения ракеты
настолько высока, что промах в пятнадцать метров для нее уже считается
недопустимым, а нередки и прямые попадания. Подрыв же на расстоянии менее
пятнадцати метров от цели семидесятикилограммовой боевой части состоящей из
смеси тротила с гексогеном и тридцати килограммов готовых убойных элементов
в дребезги разнесет любую летающую технику. А летчик погибнет если не от
удара разлетающейся во все стороны металлической насечки, так будет размазан
в кашу ударной волной. Единственный способ спастись - катапультироваться
едва заметив старт ракеты с земли, чтобы оказаться как можно дальше от
обреченного самолета в момент подрыва. Без вариантов, иначе - смерть.
Собственно так и поступали израильские пилоты в многочисленных арабских
войнах, когда предок современного "Бука", комплекс "Куб" работал на стороне
египтян. Порой даже стрелять было не нужно, хитрые потомки фараонов просто
сбрасывали с небольшой высоты мешок цемента, имитируя поднявшимся облаком
пуск ракеты, и евреи, засекая эти фальшивые пуски, тут же дисциплинированно
покидали самолеты.
Все четверо сидящих сейчас в СОУ отлично знали все это и вполне могли
себе представить судьбу несчастного экипажа бомбера невесть почему так и не
ударившего по ним ПРРками и не отвернувшего с опасного курса. Знали и потому
сидели молча пряча глаза, стараясь не смотреть друг на друга. Конечно, это
совсем не то, что убить человека в рукопашной, глядя ему в лицо, слыша его