"Максим Михайлов. Мы все осетины " - читать интересную книгу автора

никого не преследуем. Вообще в сложившейся ситуации мы можем сделать до
обидного мало. Как максимум вывезти беженцев и погорельцев в относительно
спокойный и безопасный Цхинвал. Потому мешать созданию отрядов сельской
обороны у нас нет никакого морального права, и хотя мы вроде бы обязаны это
делать, но ведь можем мы чего-то просто не заметить? Ну подумаешь, не
доглядели малость... Правда в последнее время все чаще и чаще в ответном
огне начинают полыхать уже грузинские села. В них мы тоже ездим. Черт бы
побрал эту дурацкую республику где все так перемешалось!
Вот и сейчас, мы возвращаемся из подвергшегося очередному нападению
осетинского села. Как всегда появились мы слишком поздно, нападавшие ушли
часа за два до нашего приезда. Когда хрипло завывающие "Уралы" влетели на
единственную улочку, вдоль которой лепились дома, там уже собрались толпой
местные жители. Все от вездесущих мальчишек, до седобородых стариков.
Надрывая сердце протяжно голосили женщины. Пожар в селе беда общая, того и
гляди огонь перекинется на соседние здания, а там и до лично твоего двора
доберется. Потому тушат всегда всем миром, каждый вносит посильную лепту. К
нашему приезду крайние дома селения уже лишь чуть-чуть дымились серыми
выгоревшими скелетами балок и опорных столбов. Оплывали мутными потеками
расплавившегося кирпича остовы печей. Все как на фотографиях времен Великой
Отечественной. Деревня после прихода карателей. Горячий, пропитанный угарным
смрадом ветер, нес вдоль по улице серый пепел. Лишь один, весьма приличного
вида двухэтажный особнячок, расположенный ближе к центру, еще жарко полыхал,
несмотря на все усилия суетящихся вокруг огнеборцев, и на выстроившихся
цепочкой людей передававших из рук в руки наполненные водой ведра.
На центральной площади, перед одноэтажным зданием сельсовета лежали
накрытые простынями трупы. Четыре штуки. Кое-где сквозь белую ткань
простыней проступали темные пятна крови. Из-под крайней выглядывала
посиневшая голая ступня с обломанным ногтем на большом пальце. Почему-то
этот крепкий, похожий на панцирь древнего латника, пожелтевший ноготь просто
приковал мое внимание. Мне, конечно, и раньше приходилось видеть на подобных
выездах трупы. Убивали здесь много и часто, с какой-то удивительной для меня
легкостью лишая жизни себе подобных, впрочем так же легко, не задумываясь,
умирали потом и сами. Будто все не по-настоящему, будто понарошку играя в
какой-то взрослый вариант казаков-разбойников, или "Зарницы". Вот и на этот
раз население республики уменьшилось еще на четырех человек, это если никто
не остался в сгоревших домах, не сумев из них выбраться, такое тоже бывало.
И еще неизвестно, как прошло все для самих нападавших. В последнее время,
чем дальше, тем чаще подобные налеты сельчане встречали ружейным огнем. Так
что минус четыре жизни это лишь самый первый, приблизительный итог. Еще сюда
можно прибавить сгоревшие дома. С того места, где стоит наша машина видно
семь штук, да все еще объятый пламенем восьмой... Это сколько же людского
труда, соленого пота и вложенных денег враз полетели вместе с черным жирным
пеплом к бездонно-синему небу с которого смотрит равнодушное солнце?
Когда-то давно, люди считали солнце живым существом, поклонялись ему,
надеялись, что его всевидящий глаз сбережет их от бед и несчастий. Потом
появились другие боги, другие религии, и астрономы ясно как дважды два
доказали, что солнце это просто скопление пылающих газов, облако водорода в
котором идет неуправляемая термоядерная реакция. Всего лишь звезда, такая
же, как мириады других. Желтый карлик. Все скучно и приземлено. Никакой
мистики. Никаких следящих за нами недремлющим оком высших существ. С тех пор