"Вацлав Михальский. Для радости нужны двое ("Весна в Карфагене" #3) " - читать интересную книгу автора

Как дань уважения Александре Александровне был выделен отдельный номер
с балконом, с настоящей кроватью, с зеленым плюшевым диваном, с письменным
столом, стулом и настольной лампой под зеленым стеклянным абажуром. Хотя
электричества в городе не было, но в подвале гостиницы размещалась
автономная дизельная электростанция, и ее можно было запустить при первой
необходимости. Окно номера выходило на Северную бухту. Юго-западнее
Севастополя еще шел вялый, затяжной бой - враг прорывался к Херсонесскому
мысу, где, кстати сказать, 12 мая 1944 года с ним и было покончено.
А вечер 9 мая 1944 года выдался в Севастополе чудный, настоящий
весенний вечер. Стемнело по-южному рано, луна еще не взошла, и даже
недальние Мекензиевы горы терялись в ночи. Александра стояла у высокого
венецианского окна, скрестив на груди руки, и смотрела в сторону Северной
бухты, с которой было так много связано в жизни ее матери, отца-адмирала,
погибшего в морском бою с немцами брата Евгения, сестры Марии, а теперь и в
жизни ее самой - Александры Александровны Домбровской. Ей вспомнились
последние минуты перед штурмом, когда немцы разводили караул. "Странно, даже
вместо нашей команды "Раз-два! Левой!" они командуют "Два, три, четыре!
Левой!". Какие мы неодинаковые". Потом, через много лет после войны, когда
дочь Александры Александровны переедет в Германию на ПМЖ* и она станет
иногда приезжать к ней в гости, то узнает, что если у нас "кыс-кыс" -
"кошка, иди сюда", то у немцев "кыс-кыс" - "кошка, иди отсюда".
______________
* ПМЖ - аббревиатура конца 80-90-х годов XX века, что означает
"постоянное место жительства".

Наконец небо очистилось, и яркая луна осветила зыбким, призрачным
светом и бухту, и дальние окрестности, вплоть до невысоких Мекензиевых гор.
По Северной бухте все еще плавали сотни оставленных с утра гробов, плавали и
вытягивались длинной цепочкой в открытое море.
"Какое безумие война, - подумала Александра Александровна, - какое
сумасшествие, когда миллионы людей убивают друг друга! Ладно, мы защищаем
Родину, а этим что надо?!"
Внизу, во дворе гостиницы, без устали играющий на аккордеоне начпрод
завел вальс "На сопках Маньчжурии". Самые шустрые ребята подхватили трех
хорошеньких санитарок и закружились с ними на пятачке, а все остальные с
любовью им подпевали:

Ти-хо во-круг,
Со-пки по-кры-ты мглой,
Вдруг из-за туч
Мельк-нула лу-на,
Мо-ги-лы хра-нят по-кой...

"Боже, как хорошо! - глядя вниз, во дворик, подумала Александра. - Как
будто и не было боя, и нет войны, и не было никогда в Севастополе немцев...
Мамочка, ты слышишь меня?! Как хорошо! И у нас в батальоне все живы! Как
хорошо!"
Потом она еще долго стояла у окна и думала о маме, о пристройке, в
которой они жили, о ларе с книгами. Вспомнились ей томики Чехова, изданные
"Нивой", и почему-то рассказ "Черный монах".