"Вацлав Михальский. Одинокому везде пустыня ("Весна в Карфагене" #2) " - читать интересную книгу автора

Сашеньки, что она ему очень нравится. Сашенька все это тоже видела,
чувствовала, но не радовалась своей власти над взрослым, красивым и как
будто весьма неглупым мужчиной. Ей было лишь неловко перед мамой и перед
Кареном с Надей. И она сразу после чая с оладушками предложила:
- А не пора ли нам в госпиталь? А вы, Наденька, располагайтесь как
дома, будь хозяйкой. Мама дарит тебе пуховую подушку, а я две простыни, не
новые, но очень крепкие, полотняные.
- А я дарю шахматы! - не замедлил проявить себя Марк и вынул из кармана
коробочку со своими заветными миниатюрными шахматами, которые подарил ему
когда-то дед Лейбо и которые до последней секунды он никак не имел в виду
передаривать Карену. Но слово не воробей - передарил, хотя Сашенька в эту
минуту вообще отвернулась от стола и не видела столь шикарного жеста. Анна
Карповна, Сашенька, Марк оделись, притом Марк церемонно помогал женщинам, и,
простившись с молодоженами, вышли в темную ночь, можно сказать, в черную -
Москва была затемнена наглухо. Всем троим предстояло ночное дежурство.
Сашеньке хотелось поговорить с мамой, но Марк тараторил без умолку, и его
шансы на доброе отношение Сашеньки катастрофически падали с каждой минутой.
Хотя он говорил и умно, и весело, но, увы, не в том месте, не в то время и
не с теми, кого это могло заинтересовать. Когда подходили к черному
прямоугольнику госпиталя, Сашенька уже почти ненавидела своего ухажера.

ХLII

Анна Карповна перешла из посудомоек на работу в госпитальную прачечную
и работала по двенадцать часов в день, а потом еще два часа "поддежуривала"
на крыше госпиталя на случай налета немецких бомбардировщиков, для борьбы с
"зажигалками", как они называли между собой зажигательные бомбы.
Сашенька, при ее новой должности, можно сказать, работала всегда -
бывало так, что она по нескольку суток не выходила из госпиталя даже во
двор, глотнуть свежего воздуха. Война оказалась прежде всего тяжелой,
беспрерывной работой, притом кровавой и грязной. Кровь, гной, вонь, черви в
ранах, вши, и не штучные, а копошащиеся слоем, ампутированные руки, ноги,
выбитые глаза, раскроенные черепа, и каждый Божий день - смерть, смерть,
смерть. Когда соприкасаешься с этим в единственном числе, тебя потрясает,
ужасает, выбивает из колеи, а когда все это день ото дня и ночь от ночи
стоит на потоке, то оказывается, что человек способен выдержать, человек,
оказывается, так устроен, что способен превозмочь нечеловеческое. Ни
свыкнуться, ни смириться с этим нельзя, но ты понимаешь, что должен это
делать, потому что, кроме тебя, это не сделает никто. И тогда возникает
"запредельное торможение"* нервной системы - ты видишь, осязаешь, обоняешь,
осознаешь, но не воспринимаешь всю полноту отрицательных эмоций.
Запредельное торможение наступило, и ты живешь и действуешь за этим
прозрачным щитом, за пределом человеческих возможностей.
______________
* Медицинский термин, введен в научный оборот академиком А. А.
Ухтомским (1875-1942).

Так и летели дни и ночи...
3 августа 1942 года, день в день через девять месяцев, у
Карена-маленького и хохотушки Нади родился сын Артем, и все они как бы