"Михаил Петрович Михеев. Злой волшебник " - читать интересную книгу автора

дверям и исчез.
Только тогда я очнулся от своего оцепенения.
Но я не обнаружил незнакомца ни в вестибюле института, ни на улице. Я бы
не удивился, если бы тогда мне сказали, что он провалился сквозь землю.
Подъехала машина скорой помощи. Академика Семиплатова вынесли на носилках.
Глаза его были закрыты, запрокинутая голова покачивалась из стороны в
сторону. Носилки задвинули в машину, санитары заскочили в нее уже на ходу.
У подъезда института осталась кучка растерянных, ничего не понимающих
людей. И я.
Все ли было так, как я видел и, главное, ощущал? Я знал свою повышенную
возбудимость и впечатлительность и мог предположить, что сделался жертвой
случайной галлюцинации. Академик Семиплатов мог упасть сам. Его странное
поведение можно было объяснить перегрузкой нервной системы во время
эксперимента с шариком. А силовой взгляд большелобого человечка я мог и
придумать... Энергия, излучаемая мозгом, ничтожно мала. Если ею еще можно
сдвинуть с места пластмассовый шарик, то свалить с ног человека, весящего
несколько десятков килограммов...
Дома возбуждение мое улеглось, но все равно я чувствовал себя неуютно.
Смерил температуру - тридцать семь и пять десятых. Это еще более усилило
мои сомнения...
Я принял таблетку снотворного и лег спать.
На другой день я уже старался не вспоминать о своих вчерашних ощущениях и
никому о них не рассказывал. Если мне самому плохо верилось в их
реальность, то любому постороннему все это показалось бы чистейшим бредом.
Академик Семиплатов лежал в больнице. При падении он получил сильное
сотрясение мозга и, хотя жизнь его была вне опасности, в сознание он все
еще не приходил.
Я не думал, конечно, что когда-нибудь еще встречу своего большелобого
незнакомца.
Но, как говорится, судьба распорядилась иначе...
Сегодня утром я получил письмо из санатория от жены. Она писала, что боли
в сердце не беспокоят больше и она вернется домой, как только окончится
срок путевки. Хорошее письмо родило и хорошее настроение. Я решил продлить
его и отодвинул в сторону рукопись журнальной статьи о нейрофизике,
которая писалась почему-то трудно и вот уже целую неделю портила мне
самочувствие. Можно полодырничать день, почитать какой-либо детектив,
послушать легкую музыку. Но рукопись лежала на столе и назойливо лезла в
глаза, нужно сбежать куда-нибудь от нее. Я вышел на улицу и сел в первый
попавшийся загородный автобус.
Загородных маршрутов более десятка, автобусов и того больше. Я не выбирал.
Я сел в тот, который стоял на остановке... и цепь случайностей
замкнулась...
Автобус следовал до дачного поселка на тридцать пятом километре. Мне было
все равно. Я вспомнил, что на тридцать втором километре есть лесная
речонка, на ней много симпатичных омутков с кувшинками. Можно выкупаться,
полежать на травянистом бережке бездумно или помечтать... скажем, о
затухающих процессах в коре головного мозга.
Я расположился на заднем сиденье, спиной к водителю. Автобус долго петлял
по улицам, делая частые остановки, потом, наконец, выбрался на загородное
шоссе и пошел ровно и размеренно, слегка покачиваясь, как корабль.