"Михаил Михеев. Год тысяча шестьсот..." - читать интересную книгу автора

ты! Год издания - 1760... времена Людовика XVII, примерно. Автор - некий
Мишель де Курси, стало быть, - дворянин. У тебя есть возможность сравнить
старую школу фехтования, времен французских мушкетеров, с современной.
- Но я не понимаю французского.
- А тебе не нужно его и понимать. Как я вижу, автор уже знал, что
толковый рисунок может дать больше информации, нежели сотня строк
описаний. Кино тогда еще не было, но хорошие художники имелись,
иллюстраций в книге много. А потом вот и дон Мигель говорит, если у
сеньоры встретятся затруднения с переводом - удивительно деликатный старик
- то он всегда к ее услугам. Предлагает не стесняться, устраиваться с
книгой на лежанке, как тебе удобнее.
Ника сбросила босоножки и устроилась на лежанке, как удобнее.
Клим оказался прав - иллюстраций в книге оказалось много, да и вообще
она почти и состояла из одних иллюстраций. Сделаны они были мастерски.
Кавалер Мишель де Курси благородную шпагу оставил наконец, а начал с
самого прозаического ножа и кинжала.
Но и этот раздел показался Нике весьма интересным.
- Клим, ты только посмотри! Если у тебя, скажем, нож или кинжал и ты
приближаешься к противнику сзади, то держи кинжал острием вниз, вот так,
видишь?.. Хватай противника левой рукой и бей сверху вниз... Но при
встрече лицом к лицу держи кинжал острием вверх, постарайся перехватить
правую руку противника, затем сближайся, и, так как противник теперь не
видит твоей руки, делай шаг влево, и бей его в основание бедра, ниже
кирасы... Прелесть, не правда ли?
Клим согласился, что кавалер Мишель де Курси кое в чем разбирался,
однако переводить ее восторги дону Мигелю не стал. Тот опять наполнил свой
бокал.
- У вас отличная яхта, - сказал Клим. - Вы, наверное, большой
любитель морских путешествий?
- Что вы, - махнул рукой дон Мигель. - Да меня укачивает на самой
малой волне. Я сухопутный житель, до недавнего времени преподавал историю
в университете. Судовладельцем стал совершенно случайно. Эта яхта
участвовала в интервенции, в налете и была подбита морским патрулем. Ее
здорово повредили при обстреле, интервентам пришлось выброситься на берег,
чтобы не затонуть. И тут мне в голову пришла счастливая мысль - у меня
были кое-какие заслуги перед республикой - я обратился с просьбой, и яхту
подарили мне как списанный военный трофей. Пришлось изрядно повозиться,
пока я залатал все пробоины, но с тех пор яхта служит мне домом, помогает
избавляться от городского шума, смрада и толкотни. Я так и живу на яхте.
Когда начинается шторм, ухожу под защиту портового мола, потом возвращаюсь
обратно. У меня есть и квартира на берегу, мы жили вместе с братом, но
сейчас я одинок, и ничто не привязывает меня к городу. О, брат у меня был
талантливый физик, хотя числился и работал простым преподавателем.
Талантливый и неизвестный, как Хевисайд. Вы слышали про Хевисайда?
Клим кивнул.
- Мой брат его уважал. И так же, как Хевисайд, не любил говорить о
своих занятиях и открытиях, хотя знал многое, чего не знают современные
физики. Он мог бы стать таким же известным, как, скажем, Бор, Ферми или
Поль Дирак. Не думайте, что я что-то знаю об их работах, я говорю со слов
брата. Он, например, разработал теорию, которую выражал так: свершившееся