"Владимир Михановский. Великий Посев (Фантастическая повесть, ж."Мы" 2/1991) [фрагмент, Часть 1]" - читать интересную книгу автора

Если это так - ситуация коренным образом меняется. Цивилизация Зерена
прошла через эпоху опустошительных войн и на собственном горьком опыте
постигла, к каким страшным последствиям они приводят. Потому Зерен и его
бесчисленные собратья поклялись уничтожать войны в самом зародыше, на
какой бы планете, в какой бы галактике ни встречались угрожающие
признаки междоусобиц. И тут... Длинное древко, на нем изогнутое
металлическое лезвие. Если его наточить - им вполне можно снести голову,
отсечь конечность, как-то иначе нанести рану.
"Мо-ты-га", - повторяет Зерен, фиксируя и этот термин в своем
запоминающем устройстве. Словарный запас его неуклонно растет. Итак, для
чего же она, мотыга, служит двуногим? Зерен вышел на главную мысль:
теперь от этого зависит все. Другие предметы, лежащие в углу, едва ли
могут служить для военных целей: полукруглые предметы - подковы, их
двуногие набивают на копыта лошадей, верблюдов и других вьючных
животных. Кумганы, котелки, казаны - их используют как емкости для влаги
и жидкой пищи. И на других, хоть и неизвестных Зерену изделиях, явно
лежит печать мирных занятий. Но вот мотыга... Мотыга вызвала у него
подозрения. И он снова и снова возвращается к ней, терзая память
Атагельды во время каждого сеанса биосвязи.
...А мальчик измучился, спал с лица, его терзала бессонница.
Обеспокоенный Курбан расспрашивал, что с ним происходит, но Атагельды не
мог ответить ничего вразумительного. Тревожные, сумбурные сны донимали
его, какие-то липкие тонкие корешки проникали, словно щупальца, в мозг,
обжигая его нездешним огнем, - но как об этом расскажешь деду?
Ну а если окажется, что мотыга - орудие войны? О, тогда Зерен знает,
как поступить. Он снова соберет в себя жизненосную силу, которая
растеклась по тысячам и тысячам капилляров, добывающих из глубин почвы
драгоценную влагу, силу, которая гонит вверх растения, заставляет их
выбрасывать листья и плоды. Плоды дают людям пищу, зеленые листья -
тень. Опавшие листья они использовали для самана, из которого сооружены
хижины кишлака.
Достаточно Зерену отдать команду - и капилляры отомрут, плоды увянут,
листья пожухнут. Стебли пожелтеют, утратят прозрачность, их сломит и
свалит на песок самый слабый порыв ветра. И строения двуногих станут
хрупкими и начнут разваливаться без всякой видимой причины. Просто саман
начнет крошиться, словно слеплен он из влажного песка, и хижина за
хижиной будет рушиться, пока люди не останутся без крова над головой. И
они погибнут здесь, в пустыне, от голода и жажды, если только не сумеют
выбраться из раскинувшихся окрест песков, если вообще на этой планете,
кроме песков, есть и другая - плодородная почва.
Вот Атагельды кладет на наковальню очередную мотыгу - их больше всего
в куче предметов, сваленных в углу кузницы.
Курбан снимает мотыгу с древка, оглядывает железное лезвие, трогает
его пальцем, хмурится. Затем подходит к печи и бросает его на
раскаленные уголья, источающие нестерпимый жар.
- Поддай жару! - говорит кузнец.
Атагельды еще больше раздувает горн. Мехи надсадно скрипят, как
легкие астматика.
Но вот мотыга раскалилась докрасна, Курбан натягивает рукавицы,
щипцами достает ее и кладет на наковальню. Податливое железо легко