"Вадим Михальчук. Глория ("Черная пустошь" #1) " - читать интересную книгу автора

- Ты кто, а? Что надо? - блестящие и выпуклые, как у лягушки, глаза
уставились на меня.
- Я искал..., - дыхание мое прерывалось, мои глаза следили за
приближающимся лезвием ножа.
Вдруг меня осенило: моя рука полезла за пазуху и вытащила оттуда ломоть
хлеба. Я протянул хлеб стоящему передо мной. Он недоверчиво оглядел
протянутую ему ладонь. Его шевелящиеся ноздри втянули воздух, а глаза
изучающе осмотрели хлеб. Его скрюченные пальцы несмело взяли ломоть, сжали
его и бросили в раскрывшийся провал рта. Он жевал хлеб, осклабившись, и я
видел его редкие большие зубы над тонкими бескровными губами. Продолжая
жевать, он показал на свой рот ножом и прочавкал:
- Я - Крыса.
- Что? - переспросил я, дрожа от страха.
Он глотнул и кадык камнем упал на его тонкой шее.
- Я - Крыса, - повторил он, поднимая банку со светлячками.
Он зашагал к костру, пряча нож и шлёпая ногами по раскисшему мху. Я
пошел за ним. Он то и дело оглядывался, скаля зубы, и я понял, что он
улыбается мне. Я неуверенно сел у стреляющего искрами костра, он уселся
напротив и спросил, широко оскалив зубы:
- Хлеб еще есть?
Я протянул ему еще кусок. Он схватил его и зачавкал снова.
- Я живу на реке, - сказал он, давясь хлебом и улыбаясь до ушей,
больших и оттопыренных, - то тут, то там, где есть рыба. Вообще, где есть
что пожевать. Я вообще люблю пожевать. Я всегда живу на реке, меня все зовут
Водяной Крысой, сколько себя помню, все зовут Крысой. Ещё хлеб есть? -
спросил он без всякого перехода.
Я отрицательно покачал головой. Он оскалился в ответ и продолжил:
- Я люблю рыбу, я её ловлю и удочкой, и острогой, иногда сеткой, сеткой
нельзя, но я ловлю и сеткой - так больше рыбы получается. Ночью забросишь
сетку с парой лягушек, под утро вытащишь - вот тебе и рыба. А я её люблю и
жареной, и вареной, и печеной, уху люблю, и с картошкой, и с...
Я лёг на землю поближе к костру, в который он время от времени
подбрасывал сучья, ломая большие ветки о колено, ни на минуту не прекращая
болтать о рыбе. Он говорил и говорил без умолку. Я начал дремать под
монотонный гул его голоса, под треск веток в костре и негромкий плеск
волн...
Я проснулся утром. Его уже не было. Черные угли костра остыли и только
следы больших ног говорили о том, что этот странный любитель рыбы не
приснился мне в ночном кошмаре.
Наверху, с моста слышались голоса, скрип колес, стук копыт. Мост
открылся с наступлением утра.
Я наскоро проглотил черствые куски вчерашнего хлеба, зачерпнул ладонью
воды из реки, напился, протер заспанные глаза и осторожно выполз из-под
моста.
Дорога была запружена повозками крестьян, их громкие голоса сотрясали
воздух.
Я осмотрелся по сторонам, но стражники вряд ли могли заметить меня. Я
выскочил на дорогу и смешался с толпой людей, переходивших мост. Десяток
шагов по широким гладким доскам моста - и я заметил сквозь щели между
бревнами настила воду реки. Крестьяне что-то громко обсуждали между собой,