"Сергей Владимирович Михалков. Охотник (Комедия в трех действиях, шести картинах)" - читать интересную книгу автора

Кокорев (не сразу). Да-а-а... Убили лося - кончилась охота! Надо из
охотника становиться мясником: свежевать тушу убитого зверя, потрошить ее,
рубить мясо на куски... Грязная работа!
Ирина. Зачем же вы сами ездите на такие охоты, раз вы так говорите?
Кокорев (простодушно). А меня, признаться, всегда тревожил вопрос: ну
как при мне лося убьют! Сам бы я, конечно, промазал, если бы пришлось
стрелять.
Ирина (с удивлением). А при вас разве никогда не убивали?
Кокорев. Три раза за свою жизнь выезжал я на отстрел сохатого, и три
раза уходил от нас лось... А последний раз прямо на меня вышел! Ей-богу!
Остановился за кустом и смотрит. Знал, подлец, на кого выйти! Глаз такой
большой, теплый!..
Ирина. И, наверное, умный?
Кокорев (не отвечая). Пошевелился я нарочно, хрустнул веточкой, чтобы
его спугнуть, он и ушел! Ну, меня охотники потом самого чуть не пристрелили!
Ирина (смеется). А на охоту ездить любите?
Кокорев (серьезно). Ну что я тебе скажу? Люблю? Не любил бы - не ездил!
Одни сборы чего стоят!.. А разговоры охотничьи у костра или в избе за
самоваром!.. А лес!.. Идешь на лыжах, тихо вокруг, морозно... Заденешь за
ветку, а тебе снег за воротник сыплется! Это можно любить! А весной, когда
земля в лесу снег пьет, когда лес сам с собой разговаривает! Это ли не
поэзия? (Махнув рукой.) Ты меня вообще не слушай, я ведь чудак! Ты сама мне
это не раз говорила!
Ирина (смеется). Конечно, вы чудак, дядя Фима! Ну вот взять этот ваш
аппарат, который вы изобрели! Неужели действительно древние греки
пользовались таким же приспособлением? Точно таким же? Ой, мне что-то не
верится, дядя Фима!
Кокорев (самоуверенно). Ого! Я тебе это всегда докажу. Я человек,
ходячий по земле.
Ирина. Вы бы, дядя Фима, пригласили кого-нибудь из знающих людей
посмотреть ваше изобретение. С папой бы посоветовались. Он бы что-нибудь
подсказал!
Кокорев. Мне тут на днях одна подсказала, тетя Даша, старуха с нашего
двора, что прибирать ко мне ходит. На днях уговаривать меня начала: "Брось
ты эту бандуру, Ефим Петрович! Поставь лучше в комнате круглый стол, поживи
ты на конце дней как человек, а я тебя обхаживать буду, ты меня только
пропиши на своей площади!" А когда я ей отказал, она говорит: "Вот какой
сумасшедший!" Как будто бы самое простое, подходящее в жизни она мне
предлагала, а я отказывался! Ну не чудак ли? Чудак!
Ирина (обнимает старика, целует его в щеку). За это я вас и люблю, дядя
Фима! А за что не люблю, знаете?
Кокорев (улыбаясь). За то, что курю много. Знаю.
Ирина (вынимает из мундштука Кокорева сигарету). Хватит! Довольно!
Кокорев (прячет мундштук). Ладно. Не буду больше.

В кабинете кто-то раздвигает шторы на окне. Слышны шаги.
Из кабинета выходит Невидимский. Он в темной теплой
пижаме. На ногах мягкие туфли.

Невидимский. А вот и мы! Здравствуй, старик! Опять надымил? Здравствуй,