Хорхе Луис Борхес, Адольфо Биой Касарес Книга небес и ада

Несколько слов по поводу одной коллекции

Было бы странно, если бы эта книга не появилась на свет. Два великих собирателя порожденных человечеством идей, какими были Хорхе Луис Борхес и Адольфо Биой Касарес, просто не могли не «подобрать» одну из самых древних и самых значительных: идею о продолжении человеческого существования за пределами земной жизни. Тем более, что к 1960 г., когда вышла из печати эта антология, оба уже имели за плечами солидный опыт совместного творчества – оно началось еще в конце 1930-х годов. И в том числе – опыт составления подобного рода изданий: в 1940 г. появилась «Антология фантастической литературы», в 1943 и 1951 гг. – два тома «Лучших детективных рассказов», в 1955 – «Поэзия гаучо» и «Собрание коротких и необычайных историй». Но «Книгу Небес и Ада» оба великих аргентинца составляли дольше и тщательнее всего (на это содержится намек в «Прологе»). Это не случайно: представления о судьбе человека в потустороннем мире неразрывно связаны с понятиями о бессмертии и, в конечном счете, о времени, – а размышления на эту тему всегда находились в центре творчества как Борхеса, так и Биой Касареса. Впрочем, выглядели они у того и другого очень по-разному: своеобразный борхесовский пантеизм, предполагавший спокойное отношение к личной судьбе отдельного человека (и в том числе своей), резко контрастировал с сугубо личностным подходом Биой Касареса, страшившегося смерти до конца своих дней.

Так или иначе, саму мысль о посмертном воздаянии ни тот, ни другой для себя не принимали. Лучше всего об этом сказано у Борхеса во «Фрагментах апокрифического Евангелия»: «Не заслуживает содеянное человеком ни адского пламени, ни благодати небесной». Поэтому и «Книга Небес и Ада» несколько напоминает старательно подобранную коллекцию. Коллекцию идей, без всякого сомнения, чрезвычайно любопытных, но относящихся к категории человеческих предрассудков – и ясно, что составители их совершенно не разделяют. Однако первое впечатление – как это бывает почти всегда, когда имеешь дело с Борхесом и Биой Касаресом, – не единственно верное. После того, как оно проходит, открывается простор для бесчисленных интерпретаций. Вот только одно, лежащее на поверхности, соображение.

Как известно, то, что является плохой метафизикой, может оказаться прекрасной литературой: Борхес блестяще доказал это на примере «Божественной комедии» (строки из нее, кстати, открывают книгу). С этой точки зрения представления человечества о рае и аде образуют не только наиболее древнюю отрасль фантастической литературы, но, вероятно, и наиболее притягательную – учитывая то, что сами создатели, как правило, не считали свои творения вымыслом. А значит, перед нами не столько коллекция идей, сколько коллекция текстов, внутри которой действуют правила литературной игры – под ее знаком развивалось все совместное творчество Борхеса и Биой Касареса. Составители включают себя в антологию, создают апокрифических авторов, приписывают реальным авторам несуществующие тексты… И так далее. Удовольствие же, получаемое от чтения «Книги Небес и Ада», – это удовольствие от превосходного литературного произведения.

Но к этому необходимо добавить еще кое-что. А именно – то безграничное восхищение перед возможностями человеческого воображения, которое испытывали Борхес с Биоем. Того воображения, которое при высокой степени накала способно смыкаться с реальностью. «Все, во что можно поверить, – образ истины», – утверждал Блейк. В этом убеждаешься, когда закрываешь последнюю страницу «Книги Небес и Ада».

Владимир Петров