"Владимир Михайлов. Сторож брату моему ("Капитан Ульдемир", книга первая)" - читать интересную книгу автора

не возникало потребности... Я не знаю... Думаю, что ориентируюсь в ней
недостаточно хорошо. Если вы имеете в виду историю вообще, а не...
- Именно вообще. Я тоже раньше не интересовался, но когда экспедиция
была утверждена и решена проблема экипажа... я успел кое-что прочитать.
- Что-нибудь интересное по нашей теме?
- Нет, о нет, я имею в виду совсем другое... Они были порой очень
жестоки, наши предтечи. Я краснел, когда читал об этом. Был, в частности,
такой способ казни... - Он перехватил извиняющийся взгляд Аверова. - То
есть, намеренного убийства человека, убийства, разрешенного законом... Его
привязывали к пушке, - только имейте в виду, что речь идет не об
устройстве для получения направленных потоков элементарных частиц, а - ну,
боюсь, что не сумею объяснить достаточно точно, я и сам не очень хорошо
понимаю принцип устройства и действия, но, одним словом, эта была машина
для убийства, - что-то там делали, происходил взрыв, и беднягу разрывало в
клочья...
- Профессор!..
- Да, да, я понимаю вас, слушать невозможно без содрогания, я просто
цепенел, читая, а ведь там были еще и иллюстрации, вам приходилось видеть
эти древние издания? Но я заговорил об этом вот почему: если вычислитель
подтвердит мои предположения, то все мы, все человечество окажется в
положении, в каком находился привязанный к пушке.
- Я отказываюсь слушать, профессор!
- Вы правы, вы правы, извините меня, сделайте милость. Но, кажется,
ответ готов?
Они посмотрели на экран.
- Так, - сказал Шувалов. - Теперь найдем, какой будет мощность на
удалении от источника излучения, соответствующем расстоянию от звезды Даль
до Земли.
Прошла минута.
- Вот, - сказал Аверов, когда результат появился на экране. - Ничего
страшного, мне кажется. - Он облегченно вздохнул. - Не будет даже
минимального повышения температуры. - Он вытер лоб, ощущение миновавшей
опасности сделало его говорливым, каким он никогда не был. - А знаете, вы
просто напугали меня. Я стал представлять страшные картины, просто
страшные. Не знаю даже, смог ли бы я описать их... И это ужасное, гнетущее
чувство страха. Никогда в жизни не приходилось мне испытывать столь
унизительное ощущение... - Аверов говорил откровенно, как и было принято
среди людей их эпохи. - Как я рад, что все обойдется... - Он говорил и
говорил, нервное напряжение, в каком он пребывал последние полчаса,
требовало разрядки, искало выхода в потоке слов. - Теперь действительно
можно сказать, что нам повезло! Надо сразу же возвратиться к звезде, не
сомневаюсь, вы тотчас же отдадите такое распоряжение, профессор, -
вернуться, лечь на орбиту, сделать как можно больше записей, и сразу же -
на Землю, чтобы своевременно привести в готовность все средства
наблюдения, и наблюдать, наблюдать до самого момента вспышки и все, что
будет затем. Какой случай для проверки теории, подумать только - мы сможем
установить, является ли процесс и в самом деле стадиальным или это
допущение не подтвердится... - Он умолк наконец, на лбу его прорезались
морщины. - Вы не согласны, профессор? Я в чем-то неправ?
Шувалов провел ладонью по глазам, повел плечами, как в ознобе.