"Николай Григорьевич Михайловский. Час мужества " - читать интересную книгу автора

"Анта... Адели... Ута..."

- Вас вызывает Таллин! - сообщила телефонистка междугородной станции.
Меня охватило волнение. С этим городом связано слишком многое в моей
жизни. Война! И даже более ранние времена, начиная с 1940 года, когда первый
раз приехал в Эстонию в качестве корреспондента "Правды".
Таллин! При одном упоминании о нем перед глазами всегда возникает образ
древнего города с высокими крепостными стенами Вышгорода, башнями Длинный
Герман и Толстая Маргарита, памятником русским морякам с броненосца
"Русалка" - фигурой ангела с крестом в руке, обращенным к морю...
Я видел Таллин в праздничном наряде - ликующие толпы людей в дни
провозглашения Советской власти, видел его в клубах черного дыма, в языках
пламени, когда на улицах, перегороженных баррикадами, кипел бой.
Тогда, 27 августа, после двух месяцев упорных сражений в Эстонии, мы
вынуждены были уходить морем, прорываться через минные поля, отражать удары
вражеских пикировщиков, подводных лодок, торпедных катеров.
Я оказался на пароходе "Вирония". Поначалу в его роскошном салоне и
каютах размещался штаб флота, а в последние часы он перешел на крейсер
"Киров", и наш небольшой пароход заполнили люди, остававшиеся в Таллине до
последнего дня: работники разведки, бойцы и командиры из отрядов прикрытия и
наш брат - военные журналисты.
Буксир выводит "Виронию" из гавани, и мы занимаем место в строю
уходящих кораблей. В небе на большой высоте плывут немецкие бомбардировщики.
Вооружение у нас небогатое - зенитные пулеметы. И все же налет первой
девятки удалось отбить. Со всех сторон взметывались султаны воды. Не успели
порадоваться, снова налет. Теперь самолеты шли со стороны солнца и один за
другим отвесно бросались в пике, причем явно целили в нашу "Виронию",
полагая, что она по-прежнему штабной корабль. Вторая атака тоже отбита.
Но вот появляется третья волна. "Юнкерсы" вывертываются и, свистя,
несутся в пике. Удар страшной силы. Под ногами все трещит и рушится.
Не помню, как очутился в воде. Вокруг меня виднелись головы плывущих и
слышались крики людей.
Усиленно гребу в сторону. Помню советы товарищей: смотри, как бы при
гибели корабля не затянуло в воронку. Теперь уже низко над самой водой
проносятся самолеты и с бреющего полета обстреливают плывущих моряков. Гул
моторов, всплески воды от свинцового дождя. Но именно в такие минуты крайне
обостряется сознание, даже у малодушных невесть откуда появляются сила воли,
понимание, как нужно себя вести в подобной обстановке. Сейчас важно
сохранять силы, и я лежу на спине, едва шевеля руками, лишь поддерживая
равновесие. Затем, отдохнув, переворачиваюсь и снова плыву. И так раз за
разом повторяю один и тот же прием. Вокруг меня голов все меньше и меньше, и
почти не слышно голосов. Уже вечереет, солнце ушло за горизонт, на море
свежо, волны подкрадываются, налетают откуда-то со стороны, а я подобен
спичечному коробку, выброшенному за борт. Захлебываюсь, но пока не теряю
самообладания.
Однако всему приходит конец, силы иссякают. В какой-то момент, в
изнеможении закрыв глаза, решил: будь что будет. И тут послышался гул
моторов и возле меня оказался катер - "морской охотник", подбиравший