"Николай Григорьевич Михайловский. Этот долгий полярный день (Страницы из североморского дневника) " - читать интересную книгу автора

страдания своего родного города.

* * *

...Утром выхожу из гостиницы.
Знакомые улицы и дома. Теперь я вижу - город остался таким же шумным,
перекликающимся на разные голоса гудками и сиренами. И вместе с тем он уже
совсем другой - израненный, насторожившийся, готовый в любую минуту принять
бой...
В воздухе пахнет гарью. В центре образовались пустыри. Старожилы
рассказывают, что 18 июня 1942 года немецкие летчики засыпали город
зажигалками и дотла сожгли несколько районов с деревянными постройками.
Выгоревшие дома снесены до самого основания, остались площадки, на
которых летом разбиты грядки, растет картофель, капуста, морковь.
Подходишь к пятиэтажному зданию, покрытому копотью, и кажется, будто
нет в нем ни единой живой души, но прислушаешься - работают машины. Под
разрушенной лестницей - тяжелая, окованная железом дверь, а за ней живет
большой цех производственного комбината, где делают мины и прямо с конвейера
отправляют на фронт.
Кое-где бомбы угодили в самый центр зданий и изуродовали весь фасад.
Люди устроились в подвалах и живут под развалинами. Они мне напоминают
жителей Севастополя в самые трудные дни осады. Бодрые, неунывающие
мурманчане работают на производстве, прокладывают в скалах тоннели и
устраивают убежища, на своих утлых рыболовных суденышках уходят далеко в
море, рискуя всякий раз получить "гостинец" в виде торпеды, выпущенной с
немецкой подводной лодки...
В районе гостиницы "Арктика" и во многих других местах города
встречаются высокие сухопарые моряки в желтых непромокаемых плащах на меху,
резиновых сапогах, кожаных шапках, отороченных мехом. Это наши союзники -
англичане и американцы. Их видишь на каждом шагу - и в парикмахерской, и в
ресторане, и на почте, куда они ходят приобретать марки для коллекции.
Среди них бывалые капитаны с традиционными баками и с длинными трубками
во рту и совсем юнцы, мальчишки, похожие на школьников. Некоторые пароходы
целый год были в плавании и только теперь добрались до Мурманска.
У пяти углов собралась толпа. Рабочие, солдаты, англичане... Улыбаясь,
рассматривают остроумные плакаты-карикатуры советских художников на Гитлера
и его банду.
- О'кэй! - восторженно обращается к толпе сухопарый англичанин.
Из толпы слышится ответ:
- Вы второй фронт откройте, тогда будет о'кэй!
- Мы вам огромное мерси скажем и еще почище картинки нарисуем, -
добавляет какой-то рабочий в синем ватнике и меховой ушанке.
- О'кэй! - повторяет англичанин, даже не пытаясь разобраться в том, что
ему говорят.
...По винтовой лестнице, выложенной из мелких гранитных плиток,
спускаюсь в убежище, устроенное на глубине двадцати пяти метров. Здесь днем
работают местные организации, а по вечерам собирается население ближайших
улиц, особенно много женщин с детьми. Они в тревоге коротают ночи,
прислушиваясь к глухим взрывам бомб и нетерпеливо ожидая шести утра, когда
обычно по радио раздается сигнал отбоя.