"Николай Григорьевич Михайловский. Этот долгий полярный день (Страницы из североморского дневника) " - читать интересную книгу автора

несколько раз пробуют поднять самолет, чтобы не задеть за что-нибудь и не
повредить, и, только когда все хорошенько проверено, фюзеляж отрывается от
палубы и опускается на колеса.
В том и состоит искусство крановщика, чтобы самолет "приземлился" сразу
на три точки. За остовами самолетов опускаются моторы к ним, плоскости и все
остальное снаряжение, надежно упакованное в больших ящиках.
- Союзники помогают, - заметил я.
- Помогают, да не тем, чем нужно, - махнул рукой Волчков. - Шлют нам
истребители "Харрикейны" по принципу: бери боже, что нам негоже. Скорость у
них аховая, не сравнить с "мистерами" (так назывались на Севере немецкие
самолеты "мессершмитты"). Этот летит как пуля, а англичанин чапает
по-черепашьи. Где ему состязаться с немцами! - с горечью заключил Волчков.
Очень скоро мне довелось убедиться в правоте моего собеседника. Я
приехал на базу морской авиации и при первом же знакомстве с летчиками
услышал то же самое, о чем говорил портовик Волчков.
Я беседовал с командиром эскадрильи Дижевским - первоклассным
истребителем, мастером своего дела и к тому же человеком с острым умом,
который за словом в карман не полезет...
Он очень интересно рассказывал мне о воздушных боях и для большей
ясности рисовал в блокноте схемы сражений.
Выслушав, я попросил Дижевского написать статью о воздушных боях на
"Харрикейнах".
Он рассмеялся и спросил:
- Да вы шутите, дорогой товарищ, или серьезно? Вы знаете, что
"Харрикейн" против "мессершмитта" - гроб. "Мессершмитт" с небольшой высоты
пикирует и опять наверх, а ты дашь мотору полную нагрузку, лезешь, лезешь и
никак до него, черта, не доберешься. Теперь мы даже не ввязываемся в драку,
а сразу занимаем круговую оборону. С бомбардировщиками можно воевать, а с
"мессершмиттами" ничего не получается. Просто чистая случайность порой
выручает. Если ты ходишь на высоте четыре тысячи метров, а он много ниже, то
за счет резкого снижения его иной раз подсечешь. У него скорость гораздо
больше, во-первых, и, во-вторых, он идет хорошо по прямой. Из семи немецких
самолетов, которые я сбил, пять бомбардировщиков и только два "мистера".
Нет, не от хорошей жизни "Харрикейны" были у нас на вооружении. Как
только развернулись наши заводы, эвакуированные на восток, на фронт пошли
потоком замечательные скоростные истребители МИГи и ЛАГи, с которыми
немецкие летчики предпочитали не вступать в бой. О таких самолетах можно
было только мечтать в 1941 году.
...Начальник участка сидит в остекленной кабинке, напоминающей
милицейскую будку на перекрестке улиц, и отдает приказания по телефону:
- Ко второму причалу двадцать пульманов. К третьему причалу
восемнадцать платформ.
Вагоны идут один за другим. День и ночь нагружается все, что поставляют
нам союзники. Освободившиеся трюмы иностранных пароходов тут же заполняются
лесом и концентратами апатита. Это добро отправляется в Англию и Америку.
В порту знают цену времени. Молодой парень, диспетчер Федоренко, каждые
десять - пятнадцать минут заглядывает в сменно-суточный план и тут же подает
команду, какой пароход буксиры могут заводить в гавань, какой выводить на
рейд. Здесь не нужно объяснять людям, что каждая деталь, выгруженная на час
раньше срока, ускорит наступление советских войск. Стало золотым правилом