"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

флоте. Только вот беда: командует он "малютками", а тут нужны корабли
дальнего действия.
И снова раздумья. Есть еще подводник из беспризорников, лихой парень,
горячий, нетерпеливый. Все скорей, скорей... Нет, такой, пожалуй, не
годится. Тут нужны выдержка и трезвый расчет. Пожалуй, Лунин справится лучше
других: он уже немало полазил по норвежским шхерам и не раз топил там
вражеские корабли. До войны служил штурманом торгового флота, а торговые
моряки - люди привычные к долгим плаваниям и воюют хорошо.
И вот Николай Лунин, командир крейсерской подводной лодки К-21, в
кабинете командующего.
Встреча самая дружелюбная.
- Вы не забыли свой прорыв в бухту? - улыбаясь, спрашивает
командующий. - Кажется, это было наше первое знакомство?
- Так точно! - отвечает Лунин, сразу ощутив неловкость.
И как не смутиться, вспоминая не очень давнюю, изрядно нашумевшую
историю, которая кончилась тем, что буквально в один день и час Лунин
получил от командующего устно строгий нагоняй и благодарность в приказе по
флоту.
Было это до войны. Проводились большие учения флота. Молодому
командиру-подводнику Лунину поставили, прямо скажем, нелегкую задачу: точно
в определенный час прорваться незаметно через узкость и извилистость в
маленькую бухточку и атаковать там условного противника. Никаких кораблей,
кроме плавбазы подводников "Умба", там не было. Но зато охранение выставили
такое, точно началась настоящая война. На дальних и ближних подступах несли
дозорную службу катера-"охотники". У входа в бухту денно и нощно наблюдатели
не отрывали глаз от биноклей.
И все же Лунин прошел. Прошел так, что его никто не заметил. Но,
оказавшись в бухте, он задержался там, не успел выйти обратно и всплыть в
том месте, где было приказано. Всю ночь лодка пролежала на грунте.
А на берегу в это время поднялась тревога. Особенно волновался Головко.
По всему флоту было оповещение: пропала подводная лодка, - возможно,
потерпела бедствие...
И вдруг к утру лодка обнаружилась.
Лунина немедленно вызвали к командующему. Он докладывал, а из головы не
выходила мысль: "Ну, не бывать мне больше командиром корабля". Командующий
разгневался. Еще никто не видел его в таком запале. Но, слушая Лунина, он в
душе восхищался искусством молодого подводника: лицо его постепенно
смягчалось, жесткость уступала место горячей заинтересованности. К концу
разговора у него было уже совсем другое настроение. И все же комфлотом
строго сказал:
- За невыполнение графика учений объявляю вам выговор, - и тут же,
улыбнувшись, добавил: - А за прорыв в гавань - благодарность в приказе по
флоту.
Сейчас Головко знакомил Лунина со своим планом, со своими мыслями и
предположениями:
- Только не думайте, что с "Тирпицем" можно расправиться так просто, -
предупредил Головко. - Помните, англичане в Атлантике всадили в "Бисмарк"
девять торпед, и то он держался на плаву. Пришлось добивать из орудий
главного калибра. Но если удастся заставить "Тнрпиц" отказаться от нападения
на конвой, вы уже сделаете огромное дело.