"Николай Григорьевич Михайловский. Рассказы о советских флотоводцах " - читать интересную книгу автора

далеко - в Заполярье, а состояние такое, будто все еще впереди, будто
сегодня он сдал последний экзамен в училище и только начинается его большое
плавание.
Вечером Арсений Григорьевич ходил по Москве, и это чувство начинающейся
жизни не затухало в нем. Казалось, ярче горели огни реклам, праздничнее и
наряднее выглядели прохожие на улицах, громче доносились песни из
радиорупоров.
Незаметно для самого себя он очутился на Красной площади. Часы на
Спасской башне пробили двенадцать. Сменился караул у Мавзолея. Головко
пересек площадь, вышел к Москве-реке, снова пересек площадь, и она
показалась ему беспредельно широким и спокойным в этот ночной час морем, а
ярко освещенное здание за стеной Кремля - кораблем, находящимся в плавании.
На рассвете следующего дня Головко вылетел на Север. На чемодане перед
ним лежала потертая карта. Самолет слегка покачивало, и потому казалось, что
зигзагообразные линии рек, железных дорог на карте тоже движутся, словно
живые. А рядом с этими линиями море, широкая полоса тундры и крошечные
островки - все-все будто живет, движется, совсем неожиданно и по-новому
рассказывая о себе.
Головко то разглядывал карту, как живописное полотно, чуть отодвинув от
себя и прищурившись, то склонялся над ней с карандашом и циркулем, еще и еще
раз вымерял расстояния.
Почти всю дорогу, несколько часов подряд, он не сводил глаз со
старенькой, основательно истертой на сгибах, усеянной кружочками карты со
знакомыми названиями: Полярный, Ваенга, Кильдин. Теперь они не просто
географические понятия, а то, с чем накрепко связана его жизнь на годы
вперед...
7 августа 1940 года Арсений Григорьевич доложил в Москву о вступлении в
должность командующего. И тут же погрузился в дела, а их было великое
множество...
"Он прекрасно понимал, что один в поле не воин, - вспоминает то время
вице-адмирал в отставке Н. А. Торик. - Первая встреча со штабом,
руководством флота, с теми, с кем придется бок о бок трудиться много лет.
"Вы, товарищи, - сказал Головко, - отныне моя опора. Позвольте надеяться,
что каждый из нас на доверенном участке будет работать в полную силу, - и
шутя добавил: - Благо полярный день никого здесь не ограничивает".
Сразу был взят нужный тон. А потом изучение кораблей, ознакомление с
морским театром, с личным составом, чтобы почувствовать весь флотский
организм. Именно в тот период был заложен прочнейший фундамент
взаимопонимания, душевной теплоты между экипажами кораблей и частей и
флагманским командным пунктом флота, где день и ночь протекала напряженная
работа. Отработка различных планов, принятие смелых, порой рискованных
решений. Войны еще нет. Но она тут, рядом. Боеготовность! Ей подчинены все
помыслы командующего, вся работа штаба флота, соединений. Принято решение:
все корабли, нуждающиеся в ремонте, поставить в заводы, даже за счет
сокращения объема боевой подготовки, а оставшимся осваивать театр в любую
погоду, лодкам погружаться на предельную глубину, самолетам-разведчикам
летать на предельный радиус. Ничего условного. Береговым артиллеристам -
борьба за секунды, за первый залп. Строителям - все внимание на сооружение
командных пунктов, бытовое устройство моряков. Тылу - учесть протяженность
театра, погодные условия, своевременно обеспечить все отдаленные точки. Не