"Сергей Михайлов. Иное" - читать интересную книгу автора

- Я так и знала! - обрадовано взвизгнула тигрица. - У него же всё
на лице написано! (то есть то, что я нормален; осталось лишь выдать
свидетельство о моей нормальности и взять с меня, так, между прочим,
для проформы, причитающуюся ей мзду).
Далее ритуал предписывал определённую, отнюдь не малую, порцию
нравоучений. Констатация факта моей нормальности умело вуалировалась
негодующим словоизвержением, обвинениями в порочности, аморальности
и всех возможных земных грехах. Видимо, имелось в виду, что я должен
был почувствовать себя закоренелым преступником, в лучшем случае -
убийцей с многолетним стажем или насильником малолетних. Не
сомневаюсь, что окружающие именно это и почувствовали. Пузатый тип с
обширной плешью, сидевший рядом со мной и до сего момента с
жадностью прислушивавшийся к обвинительной речи новоявленного
прокурора, с опаской отодвинулся от меня. Но гневная речь
контролёрши пропала втуне: я был надёжно защищён и от неё, и от
всего эфемерного мира объектов своим интравертирующим сознанием;
вовне меня просто не существовало, мой мир был ограничен моею
телесною оболочкой, служившей мне надёжным экраном. Я остался
невозмутим и спокоен.
Плечо мое заныло от судорожного прикосновения её когтистых пальцев:
она довела себя до исступления, почти до экстаза.
- Платите штраф, гражданин! - выпалила она сакраментальную фразу,
строго следуя предписанному сценарию.
Очередное пожатие плечами. Я не собирался ерепениться (зачем?
пассивность - единственный способ сосуществования с миром внешней
экс-псевдореальности). Сунул руку в карман и нащупал истрёпанный
прямоугольник картона... Любопытно, что это?
Прокурор иссяк, надо мной снова зависла тигрица, уже ощерившая пасть
в последней готовности вцепиться в горло своей жертве. И тут я
вынимаю проездной.
Обыкновенный проездной, уже не новый и плоть от плоти мира внешних
объектов. Он жил в моём кармане неведомо для моего внутреннего "я";
в нужный момент рука извлекла его оттуда и предъявила куда-то вовне,
тем самым ограждая меня от неизбежных конфликтов с этим самым "вне".
Сейчас же произошёл какой-то сбой; видимо, автоматизм был нарушен
вмешательством моего "я" в этот совершенно ненужный и пустой процесс
общения с миром забытых вещей.
Я нарушил ритуал - это было ясно видно по растерянному,
разочарованному лицу контролёрши. Я сыграл против правил - и тут же
был наказан гневным шипением тигрицы, челюсти которой, клацнув,
сомкнулись в пустоте; жертва ушла из-под самого её носа. Теперь гнев
её был истинным, а не ритуально-завуалированным. Надежда, которой
она жила в последние минуты, рухнула, уступив место разочарованию, и
виноват тому крушению был я: я не соответствовал её меркам о
нормальном человеке! Гнев с шипением вырывался из нутра обманутой
тигрицы, словно из туго накачанной автомобильной камеры, обволакивая
меня жгучим эмоциональным туманом. Когти, почти уже готовые вырвать
ключицу из моего плеча, в последний момент судорожно дёрнулись,
напряглись и отпрянули, словно в омерзении...
(Возможно, когда-нибудь мир перевернётся вверх тормашками и понятие