"Василий Мидянин. Магистр" - читать интересную книгу автора

тело наслаждалось неожиданно обретенной свободой.
На самом деле от начала пытки прошло не более пяти минут.
Счастье - это отсутствие боли, подумал Михаил. Я умер?
"Ага, сейчас. Не дождешься".
Понятно.
Великосхимник медленно спустил ноги на пол, сел на нарах. То, что он
пережил только что, было чудовищно, и теперь его избавившееся от мучительной
пытки тело ощущало невероятную легкость. Все, что терзало его целые сутки,
исчезло без следа. Михаил приподнял власяницу - кожа под ней была
покрасневшей, натруженной, но чистой. Тренированное сердце спортсмена,
которое он еще не успел надорвать лишениями за время монашества, уверенно и
ровно билось в груди без каких-либо болезненных ощущений. Михаил прикоснулся
языком к небу - отвратительные герпесные пятна пропали. Великосхимник был
совершенно здоров, если не считать легкой близорукости, которую он заработал
еще будучи магистром Хромого Козла, и саднящих заноз под ногтями. Эй,
подумал Михаил. Животное! Тишина на ментальном плане.
Он окин
ул взглядом келью. Строгое убранство, ничего лишнего: стол из
неструганных кедровых досок, два жестких ложа, иконы перед зажженной
лампадкой в красном углу. Стульев великосхимникам не полагалось. Груды
тошнотворного мусора, которые чудились ему в бреду лихорадки, растворились в
пространстве так же, как и фантомные боли.
Михаил неторопливо встал, приблизился к узкому и низкому оконцу,
опершись о бревенчатую стену, выглянул наружу. В келье было тепло, никакой
рычащей метели за стенами не было. Разумеется; в августе метелей не бывает
даже в тайге. Лес вставал черной непроницаемой стеной в двух Десятках метров
от избушки, в небе виднелось красноватое зарево от карабкающейся на
небосклон луны.
"Нравится, магистр?"
Еще как, подумал Михаил. Спасибо Господу за все это. Спасибо за чудо
мироздания. Спасибо за избавление от жесточайших мук, на которые ты меня
обрек...
"Нет, магистр! Неверно. Спасибо мне, Зверю Евронимусу, только что
Одарившему тебе целую вселенную, потому что всего полминуты назад ты ^л
способен лишь ползать во прахе и не мог даже выговорить толком имя своего
хозяина".
Ступай в огнь вечный, анафема, безразлично подумал Михаил.
"Иди ко мне. Я покажу тебе любовь, я научу тебя смеяться".
Великосхимник тяжело вздохнул. Антихрист тоже был прекрасным
психологом. Эти мгновения без пытки, без малейшей боли, без гнойных пятен во
рту без фантомных камней в почках - на самом деле они были еще тяжелее, чем
сама пытка, отравленные подсознательным ожиданием того, что в любую секунду
все вернется. Михаил не желал, панически боялся продолжения пытки. Он знал,
чад многие христианские анахореты изнуряли себя до такой степени, что
начинали воспринимать муки как удовольствие. Но он не был святым, он не был
старцем. Ему хотелось только одного: покоя. Только покоя. Разве этого
много?..
"Тайм-аут заканчивается, магистр. Рекомендую собрать в кулак остатки
воли - дальше я приготовил тебе нечто совершенно потрясающее".
Губы великосхимника непроизвольно задрожали. Прислонившись лбом к