"Мент" - читать интересную книгу автора (Зверев Сергей Иванович)

Глава 8 СЕМЕЙНЫЕ РАЗБОРКИ

Подъехав вплотную к сомкнутым металлическим створкам ворот, Андрей несколько раз просигналил и немного подождал. Хотя никто и не подумал пропускать его на территорию дачи, он был уверен, что хозяин сейчас там. Да и свежая колея от «шестисотого» «мерса» указывала на это. Как, впрочем, и сам «мере», стоявший посреди двора. Кто еще, как не Полежаев, мог приехать на «шестисотом»?

Подав метров на десять назад, Андрей до упора отжал педаль газа.

«Бог свидетель, я этого не хотел», – мысленно бросил он в адрес наблюдавшим за ним из-за забора и отпустил педаль сцепления.

Машина, словно бешеный зверь, рванулась на преграду. Удар – и одна из сворок отлетела в сторону, а вторая, вогнувшись внутрь, повисла на одной петле.

Если бы Андрей вовремя не среагировал и не нажал на педаль тормоза, наверняка врезался бы в ничем не повинный «Мерседес». А так всего лишь легонько толкнул его в бампер. Мотор джипа заглох. Подняв глаза на трехэтажное здание дачи, Андрей увидел у крыльца двух плечистых парней. Застыв в боевой изготовке, они нацелили дула своих пистолетов прямо на него. Рука машинально опустилась на рукоятку «глока». Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы на мансарде не показался сам Полежаев.

– Отбой, ребята! – крикнул он охране. – Это мой бывший зятек. Ничего страшного. Просто он по-другому входить не умеет. Забыл вас предупредить.

Охранники, спрятав оружие, воззрились на хозяина.

– Ворота поставьте на место, – скомандовал им Полежаев. – Андрея, – кивнул на Корнилова, – пропустите ко мне. А если кто-нибудь еще приедет, пусть подождет в гостиной. Семья прежде всего.

– Все поняли, – отозвался один из охранников, указав Андрею на дверь. – Проходи. Только скажешь потом, когда тебя в следующий раз ждать. А то эти хреновы ворота… – Не договорив, он махнул рукой и направился к лежащей на земле металлической створке.

Его напарник, недовольно покосившись на Корнилова, поспешил на помощь товарищу.

Андрей на секунду замешкался. Такого подарка от Полежаева он не ждал. Что удивляло больше всего, это его абсолютное спокойствие. Тесть вел себя так, словно бывший зять и в самом деле приехал распивать с ним чаи. А ведь он не мог не догадываться об истинных причинах этого визита.

– Проходи, Андрюша. Я тебя жду, – поторопил Полежаев, исчезая с мансарды.

Андрей толкнул дверь и, переступив порог, оказался в просторном холле.

Навстречу ему вышла пожилая женщина, видимо, горничная.

– Добрый день, – улыбнулась она и, достав из шкафа тапочки, положила их под ноги Андрею. – Сергей Федорович просил проводить вас к нему. – Женщина протянула руку, чтобы принять куртку.

Андрей не стал раздеваться и даже не взглянул на тапочки, а сразу направился к резной деревянной лестнице, ведущей на верхние этажи.

– Не надо провожать, – бросил он на ходу. – Я хорошо знаю этот дом.

Горничная, обиженно пожав плечами, не решилась выговаривать ему.

Поднявшись на третий этаж, Андрей обнаружил в коридоре еще одного охранника. Он сидел на стуле и читал газету. На появление гостя почти не среагировал. Лишь на мгновение оторвался от газеты и, удовлетворив свое любопытство, продолжил чтение.

«Видимо, Полежаев уже проинструктировал его», – предположил Андрей и, подойдя к массивной двери, потянул ручку на себя.

Дверь отворилась, даже не скрипнув. Ступив в просторную, обставленную итальянской мебелью комнату, в которую прежде имели доступ только близкие друзья, Андрей застал Полежаева перед баром. В одной руке тот держал бутылку коньяка, в другой две рюмки. Оглянувшись и увидев Андрея в куртке и мокрых ботинках, недовольно покачал головой.

– А наследил-то как. Впрочем, ты никогда не отличался аккуратностью. Время не лечит. Ну да ладно. – Он кивнул на кресло. – Присаживайся, поговорим, раз уж явился.

– С тобой пить не собираюсь, – оборвал его Андрей, остановившись в самом центре комнаты.

– Ну, как знаешь, – иронично пожал плечами Полежаев, поставив коньяк и рюмки на письменный стол у окна. – А я вот выпью. А то когда еще доведется? – Он сел в кресло и, взглянув на Андрея, усмехнулся одними глазами. – Ты ведь меня арестовывать приехал? Верно?

Андрей не сразу нашелся, что ответить. Отправляясь к Полежаеву, он думал, что тот начнет юлить, и рассчитывал прижать его к стенке фактами. Выбранная тестем тактика полностью его обезоружила. Он не мог понять, что на уме у этого старого лиса. А ведь он наверняка что-то задумал. Неспроста же весь этот цирк!

Полежаев налил в рюмку коньяк и, подняв ее, провозгласил:

– За встречу. Если честно, даже не помню, когда последний раз ты здесь был.

Лет пять назад? Или шесть? Ну неважно, главное, вернулся.

Он осушил рюмку одним глотком и невольно поморщился. – Зря, между прочим, отказываешься. Коньяк отменный. Армянский. Из старых запасов. Не то пойло, что в магазинах выбрасывали. А из тех погребков, что специально для ЦК закладывались. Эх, какое время было! – Он поставил рюмку на стол, вновь наполнил ее и глубокомысленно изрек:

– А сейчас одни волки вокруг.

Тоска. Вот и ты пришел, чтобы сожрать меня. Верно?

Андрей молчал, ждал продолжения.

– Знаю, что прав, – вместо него ответил Полежаев. – Все такой же честный, значит? Правда, я это называю коротким умом. Все равно молодец. Только давай без дураков. Диктофончик в кармане – это некрасиво.

На мгновение Андрей задумался, стоит ли поддаваться на эту провокацию. В кармане у него действительно лежал диктофон, только откуда Полежаев мог об этом узнать? Словно прочитав его мысли, тесть самодовольно усмехнулся:

– Я ведь уже не первый год в большой политике. Все уловки знаю. Ну так как насчет диктофона? Тебе же не предлагают сдать пистолет охраннику…

Андрей выложил диктофон на журнальный столик.

– А теперь поговорим. – Полежаев осушил еще одну чарку. – Короче, ты хочешь привлечь меня за убийство твоей подружки?

– И вашей тоже, – поправил Андрей.

– Ты и это уже знаешь. Молодец. Честное слово, у меня с ней ничего не было.

Я предпочитаю проституток. Не тех, правда, которые на Тверской ошиваются.

– Дальше в списке нотариус, – перебил его Андрей. – Потом секретарша Ники.

Наташа Виноградова и ее дружок Адамчиков. За компанию и своего на тот свет отправили, Тасканова… Не слишком ли много трупов для того, чтобы все сошло с рук?

Эту информацию Полежаев воспринял на удивление равнодушно.

– Еще один человек не попал в этот мартиролог, – насмешливо заметил он.

– Там был и я? Полежаев кивнул.

– В этом списке и ты. Теперь, кажется, всех сосчитали. Если ты думаешь, что кругом виноват я, ошибаешься. Все из-за этой стервочки Кругловой. Она нарушила правила игры. Из-за нее одной столько трупов.

– Она не отдавала приказы! Полежаев устало вздохнул.

– Эх, Андрюша, жаль мне тебя. Ты так ничему в жизни и не научился. А я-то надеялся, что мы сработаемся. Не получилось… – Он обвел кабинет грустным взглядом, потом резко повернулся к Андрею. – Неужели ты и впрямь собрался перевернуть этот мир? Ты, с тремя рублями в кармане? Да что далеко ходить! Ты ведь сейчас под арестом. Можно сказать, одной ногой в Магадане. А ведь всего лишь краешек льдинки зацепил. Если подумать, вовсе и не льдинка это, а айсберг, реальных размеров которого ты даже представить себе не можешь. Прежде чем наезжать на него, сначала самому надо стать айсбергом. Мне для этого понадобилось двадцать лет. Зато теперь я хозяин своей судьбы. Да и не только своей. А вот ты, извини, как и прежде, никто. Ты даже свою судьбу устроить не можешь, а пытаешься кого-то учить, как жить. Нет, я не против твоих принципов.

Наверное, в чем-то ты прав и все вокруг дерьмо. Только для того, чтобы что-то изменить не в голове, а на деле, во-первых, нужно иметь много денег. А во-вторых, обладать реальной властью. Получить это невозможно, не извалявшись в дерьме. Хотя по большому счету не дерьмом все это называется, а глубокой жизненной философией. Тебе этого не понять. Ты же у нас пионер-герой, разрушитель или… Черт, забыл, как там тебя кличут. Фараон, что ли?

– Сейчас речь не обо мне, – оборвал тестя Андрей. – Да и времени у нас не так уж и много.

– Хорошо, – кивнул Полежаев. – Теперь по сути вопроса. Лет пять назад за помощью ко мне обратилась молоденькая бизнесменша. Зажали ее налоговики, да и группировки не прочь были прибрать к рукам ее фирму. Ситуация классическая – или в гроб, или в тюрьму. Некоторые, правда, умудряются призанять нужную сумму, а потом всю жизнь расплачиваются. У Кругловой такой возможности не было. Мне стало жаль ее. Совсем еще юная… Короче, вытащил я эту Веронику Круглову из петли.

Отбили мы и налоговую, и бандитов. Потом помог ей подняться.

– Не слишком ли романтично? – не удержался Андрей. – Вы же никогда не были филантропом.

– Естественно, не за просто так, – ничуть не смутившись, продолжал Полежаев. – Это бизнес, и нарушать законы никому не позволено. Иначе получим хаос. О чем это я? – Он на мгновение задумался. – Ах, да! Одним словом, создал ей все условия для успешной работы. При этом ее фирма стала составной частью выстроенной мною пирамиды. В вопросы макроэкономики я углубляться не буду. Ты ведь не экономист… А история, которая тебя интересует, началась полгода назад.

Прибежала ко мне Вероника и говорит, что раскопала жутко умного мужика, который озолотит нас. Я сразу не понял. Если он умный, зачем ему кого-то озолачивать?

Оказалось, она имела в виду другое. Мужичок этот, простой такой, уже лет десять работал в Академии наук над созданием тригидрата кальцегония. Десять граммов этого песочка идет на Западе за пол-"лимона". Слишком уж дорого производство.

Так вот, вроде бы у него что-то получилось. А тут его проект академия закрыла из-за отсутствия средств, хотя до окончания работы оставалось всего несколько месяцев. Ну а он, как все Кулибины, человек одержимый. Таким хлеба не надо, работу давай! На вид идиот, но, думаю, мало ли? В конце концов, тридцать штук не деньги. Выделили ему домик из тех, что под снос, закупили аппаратуру. И вот в один прекрасный день оказывается, что он и в самом деле гений! Более того, Кругловой удалось спихнуть первые десять граммов за четверть миллиона!

Продешевила, конечно, да что с нее возьмешь? Не ее масштаба это дело. Тут нужен был опытный человек, и я взял все вопросы на себя.

– Естественно, – усмехнулся Андрей. – Выкупить фармацевтический заводик и тихо запустить еще одну линию… Неплохая идея.

– Хоть тут ты меня понимаешь, – с азартом подхватил Полежаев. – Да, вот подумай. Этому Кулибину для производства десяти граммов в кустарных условиях понадобилось три месяца. А какой можно получить эффект, если вложить в дело не тридцать, а триста тысяч и поставить производство на поток?

– И продавать на Запад, как аспирин, – уточнил Андрей. – Наверное, для этого и нужна была Ника с ее «Сандорой»?

– Ей я предложил десять процентов от каждой сделки.

– Всего?

– Это хорошие условия, просто царские. Ей же показалось мало. Просчитав мой план, она тайком начала скупать акции «Химмедпрепарата». В итоге из-за каких-то двадцати шести процентов акций, которые перекочевали в ее карман, я не смог получить полный контроль над заводом. И это при том, что уже вложил в него двести пятьдесят тысяч! А представь, чего мне стоило вполне приличное предприятие в предельно короткие сроки перевести в разряд банкротов и тем самым наполовину сбить цену на его акции. И что она мне заявила? Миллион в швейцарском банке и двадцать пять процентов от сделки! Какая наглость! В противном случае пообещала найти другого партнера. И заметь, не в милицию собиралась обратиться.

– И вы решили убрать Нику. После ее смерти акции переходили к бабке, которая наверняка продала бы их за цветной телевизор и была бы безмерно счастлива. И вдруг осечка, всплыло завещание. Из-за него погибли четыре человека: нотариус, Тасканов… Вашего бандита мне не жаль, а вот зачем было убивать Наташу и ее паренька? Они же были еще дети.

– А вот тут ты ошибаешься! – возразил Полежаев. – Это не дети, а настоящие исчадия ада. Они набрались наглости шантажировать меня. Как видишь, во всей истории нет ни одного порядочного человека. Порядочного с твоей точки зрения. А по мне, так все нормальные. Только игроки плохие. – Он расслабленно откинулся на спинку стула и с любопытством посмотрел на Андрея. – Теперь ты знаешь все.

Неужели еще не раздумал арестовывать меня?

– Нет. И не раздумаю. Твое положение не дает тебе права отнимать жизнь у других. За это ты должен понести наказание. – Андрей даже не заметил, как перешел на «ты».

– А у меня есть идея получше, – усмехнулся Полежаев. – Если' бы ты умел читать между строк, давно бы уже все понял. – Он наполовину выдвинул из стола ящик, достал какой-то документ и, на расстоянии показав его Андрею, пояснил:

– Это черновик контракта. Нашего контракта. Ты передаешь мне свои акции, а я в свою очередь" назначаю тебя директором фармацевтического завода. Ну, как тебе эта идейка?

– Любопытно… – с издевкой бросил тот. Однако его насмешливый тон ничуть не смутил Полежаева.

– Более того, – спокойно продолжал тесть, – ты получаешь долю Кругловой. То есть десять процентов от каждой сделки по тригидрату кальцегония. Даю слово, через год все твое начальство к тебе на поклон ходить будет. А еще лет этак через пять ты сможешь переписать устав МВД как тебе заблагорассудится. Если, конечно, захочешь. И никто даже слова сказать не посмеет.

– То есть ты предлагаешь мне взятку?

– Я предлагаю сделку, – поправил Полежаев. – И совсем не потому, что боюсь правосудия. Вспомни хотя бы одного человека из элиты, который отправился бы в тюрьму. Таких нет. Хотя у всех рыльце в пушку. Тут дело в другом. Ты обладаешь информацией, которая стоит именно столько, сколько предлагаю я.

– И если я соглашусь, меня тут же отпустят из-под ареста? – не поверил Андрей.

– Достаточно одного моего звонка, – подтвердил тесть. – Хотя предупреждаю, набивать Цену бессмысленно. Это не пройдет.

– А если я откажусь?

Полежаев, видимо, был готов к этому вопросу, ответив без промедления:

– Речь идет о сумме в несколько сотен миллионов. За такие деньги все ваше министерство можно с потрохами купить. Считай, тебя уже продали.

– Ну и дерьмо же ты, Полежаев. – Андрей наконец решил высказать все, о чем думал на протяжении разговора. – Оттого, что ты считаешь всех людей скотом, они им не станут. Я понимаю, ты получаешь удовлетворение, когда видишь, что есть кто-то похуже тебя. Только тогда ты чувствуешь себя апостолом. Не надейся, я тебе такого удовольствия не доставлю.

Андрей вытащил из-за пояса пистолет и положил его на журнальный столик.

– Собирайся, мы едем в отделение. Калина тебя сдал. Секретарь арестован с поличным при передаче пленки. Есть и еще кое-что, более убедительное, чем вся твоя философия.

В первый раз за время их разговора Полежаев не сдержался:

– Скотина! – Отшвырнув листок в сторону, он заорал:

– В Павлика Морозова решил поиграть?! Так вот знай: единственное, что ты можешь сделать, это убить меня. Взять и убить. Точно так же, как когда-то поступил с моей Светой. Ты же профессиональный убийца. И нечего из себя святошу корчить.

Андрей и прежде слышал подобные обвинения от тестя, но на этот раз по-настоящему растерялся.

– Подожди, подожди! – попытался он остановить Полежаева. – Ты хочешь сказать, что я виновен в смерти своей жены и дочери?

– А кто еще подсунул им эту машину? Ведь это ты должен был тогда погибнуть, а не она.

– Должен был?

– Лесовоз ждал тебя!

Андрей испытал настоящее потрясение. В то, что авария была подстроена, верилось с трудом, в то же время подобная версия вполне логично объясняла сходство обеих катастроф, а точнее, убийств. Мучившая его загадка вдруг разрешилась. Конечно, Полежаев приказал убить Нику не потому, что хотел досадить ему. Но именно по этой причине пожелал убить ее таким способом.

– А знаешь, чего я боялся больше всего? – Полежаев с ненавистью посмотрел Андрею в глаза. – Я боялся, что ты согласишься.

В его руке неизвестно откуда появился маленький пистолет. Скорее всего он лежал в ящике стола. Заряженный и снятый с предохранителя.

– Будем считать это напа… – Он не договорил, покачнулся, а потом выронил оружие из рук.

На оконном стекле появилась снежинка из расползшихся в разные стороны, трещин. Андрей на мгновение растерялся, не понимая, что произошло. А стекло тут же разлетелось вдребезги. Содрогнувшись всем телом, Полежаев повалился на стол.

«Неужели снайпер? – промелькнуло у Андрея в голове. – Откуда?.. Кто?!»

Схватив свой пистолет, он бросился было к Полежаеву, чтобы помочь ему встать, и тут во дворе гулко простучала автоматная очередь. Потом еще одна.

Дверь распахнулась, и в кабинет влетел охранник с пистолетом в руке. Глянув на Андрея, он метнулся к лежавшему на столе хозяину. Окинув его беглым взглядом, констатировал:

– Черт, убит! – Держа пистолет на изготовку, он сделал шаг в сторону мансарды и тут же отлетел назад, повалившись на спину. Сквозь небольшую дырочку в комбинезоне сочилась кровь.

Полежаев медленно сполз со стола и тоже оказался на полу. У него был прострелен затылок. Еще одна пуля угодила в спину на уровне сердца. Поскольку из живых в этой комнате остался он один и прицел снайпера теперь перемещается вслед за ним, Андрей отскочил в сторону, намереваясь укрыться за шкафом. Маневр оказался весьма своевременным: пуля просвистела у самого уха. И хотя «глок» был у него в руке, стрелять в пустоту было глупо.

Автоматные очереди во дворе не утихали. И если вначале одиночными палили из нескольких стволов, то через пару минут стало ясно, что теперь отстреливается только один из охранников. А налетчиков, если судить по автоматным очередям, было не меньше четырех, целая команда. Причем команда профессионалов. Одного взгляда на распростершихся на полу Полежаева и его охранника было достаточно, чтобы оценить мастерство снайпера.

Внезапно во дворе стало тихо.

«Значит, последний охранник тоже убит», – констатировал Андрей.

– Давай в дом, там еще один, – послышался чей-то приказ, и в холле загрохотали тяжелые шаги.

Оставаться в укрытии было нельзя, иначе нападавшие в упор расстреляли бы его. Андрей рванулся к двери, едва не поймав выпущенную снайпером пулю. Выскочив в коридор, он бросился к лестнице, чтобы опередить боевиков и занять удобную для ведения огня позицию. И ему удалось это сделать. Вначале выстрелил наугад, просто для того, чтобы остановить поднимавшихся по лестнице боевиков. В ответ полоснуло несколько автоматных очередей. Положение оставалось критическим. Для того чтобы выстрелить прицельно и хотя бы ранить противника, нужно было высунуться, то есть подставить себя под шквальный огонь. Да, одиночными выстрелами Андрей мог удерживать противников на лестнице до тех пор, пока они не откроют «второй фронт». Позади мансарда, для того чтобы десантироваться туда, большого ума не надо. Однако нападавшие поступили иначе. Решив просто-напросто выкурить Андрея с третьего этажа, они через мансарду подкинули в кабинет Полежаева «черемушку». Едкий газ начал медленно заполнять коридор. Путь назад был отрезан. Выбор, предоставленный Андрею, оказался невелик: либо продолжать отстреливаться и в скором времени отключиться, либо пойти в атаку. То есть или газовая камера, или подвиг Александра Матросова. Ни тот, ни другой варианты Андрея не устраивали. Глаза резал газ, а немного погодя он почувствовал первый приступ тошноты.

Прямо перед ним, вырывая щепки, пол продырявила автоматная очередь. Как показалось Андрею, она грохотала бесконечно долго. И вдруг ее словно обрубили.

Пол, мерно раскачиваясь, стал накреняться вправо. А бандиты ни с того ни сего заговорили знакомыми голосами…

«Неужели это все? – пронеслось в воспаленном мозгу Андрея. – Неужели я теряю сознание?..»

Решив стоять до конца, он еще успел сменить обойму, но на большее уже не хватило сил…