"Мент" - читать интересную книгу автора (Зверев Сергей Иванович)

Глава 5 ТЕСТ НА ПОРЯДОЧНОСТЬ

Несмотря на то что рана оказалась несерьезной, пуля прошла навылет, Дорофеев не дал Андрею вести машину и сел за руль. Бабкин, вызвавшийся охранять предателя, устроился позади. Сам же Калина обретался там, куда его бросили, – на полу между сиденьями. Если он позволял себе проявить неудовольствие, страж каблуком наступал ему на горло. Настроение у всех, кроме Калины, было приподнятое, хотя никто не знал, что ждет их впереди. Об этом старались не говорить. Попеняли на погоду, обсудили достоинства пролетевших мимо машин.

Бабкин рассказал анекдот, причем тупейший. Тем не менее все рассмеялись.

Пошел мокрый снег, и Дорофееву пришлось сбавить скорость. Стрелки часов показывали без четверти десять. Андрей занервничал, хотя и понимал, что не в силах что-либо изменить.

– Ладно, ребята, хорош водить меня за нос, – оборвал он дружный смех. – Расскажите лучше, каким макаром вы в лесу очутились.

– Ой, Андрюха, не сыпь мне соль на раны, – вздохнул Дорофеев. – Честное слово, вспоминать не хочется.

– И все же? – настаивал Андрей. Дорофеев большим пальцем указал назад.

– Все этот артист. Его благодари. Андрей, обернувшись, впился взглядом в Бабкина:

– Ну, Леха, выкладывай.

Поняв, что ему не отвертеться, старший лейтенант удрученно закатил глаза.

– Прямо не знаю, с чего начать…

– У тебя пять минут, – поторопил его Андрей.

– О том, что у нас завелась подсадная утка, знали все, – начал Бабкин. – Кто именно стучит, не знал никто. Даже я.

– Ближе к телу, – не выдержал Дорофеев. – Тут не Малый театр, а ты не Андронников. Старлей поднял руки:

– Тезисно. Когда пропал диктофон, я подумал, что может пропасть и лежащий под стеклом факс. Зашел в кабинет и снял с него копию. Я оказался прав. На следующий день, когда Ваня проводил летучку, факса уже не было. Фараон вторые сутки отсутствовал. Значит, его взял кто-то другой. И тогда я положил ксерокопию на то же самое место и тихо вышел.

– Ну, не так уж и тихо, – усмехнулся Дорофеев, – раз я тебя застукал.

– Ты же не знал, что я там делал, – возразил Бабкин. – А это главное! Вчера Ваня вновь собрал всех. И опять на факс никто не обратил внимания. Кроме одного человека. Сами понимаете, о ком я. Он был бледен, как полотно. Ясное дело. А вдруг свои подставили?! Неважно. С этого момента я взял Калину под контроль.

Нынче в ночь он дежурил. Ну а я, ясное дело, сплю, как нормальный человек, и вдруг в пять часов звонок. Поднимаю трубку – Калина. Выручай, мол, жену надо встречать, приезжает в семь. Ну, думаю, ладно, выручу. Короче, заступаю на пост, а Калина такси берет. Что за черт, думаю, человек жену встречает, а табельное оружие не сдал. Я насторожился. Он за дверь, а я в справку ЖД. В ближайшие несколько часов никаких поездов из Минска. Звоню Фараону. Кто-то поднял трубку и послал меня, сказав, что пришел-де капитан из сто тридцать шестого. Ну, думаю, все, назревает очередной «глухарь». Звоню Дорофееву, а он, скотина этакая, тоже посылает меня.

– Я был уверен, что все это твои хохмочи, – обиделся Дорофеев. – Тем не менее машину достал.

– Только водишь хреново. Короче, вызвонил Гурвича, в дежурке оставил сержанта и тормознул мотор. Мчусь на Матвеевскую. Приезжаю, джипа нет и Дорофеева тоже. Пацанва говорит, что только-только двое укатили на джипе в сторону Ананьевского шоссе. А тут Ванька подгребает на крутой "такой тачке «Париж – Дакар».

– Черт, так это вы были на «Ниве»! – подосадовал Андрей. – Я даже предположить не мог…

– Мы, мы, – недовольно пробурчал Дорофеев. – Вчера вечером ко мне племянничек из Серпухова завалился и заночевал. Поругался с молодой женой. И что я ему теперь скажу? Это же его тачка.

– Придумаем что-нибудь, – перебил его Бабкин. – Ну, до того момента, как мы спикировали в сугроб, думаю, рассказывать не надо. Слава богу, на горке все произошло. Оттуда дорога километров на пять просматривается. Естественно, пометили себе место, где ты, Андрей, свернул. Потом тормознули одного лоха.

Проехав по лесу километра три, он прочно засел. Дальше пришлось накручивать на своих двоих.

– Представляешь, Андрей, – вмешался в разговор Дорофеев, – я ведь не верил Лехе до того самого момента, пока не увидел в руке у Калины пистолет. Ну, не в том смысле, что он с какой-нибудь мафией связался… Думал, все шутки шутит. У него же клинический случай: ради красного словца не пожалеет ни мать, ни отца.

– Мне всегда было жаль людей, у которых напрочь отсутствует интуиция, – с издевкой заметил старлей.

Дорофеев зло посмотрел на него через зеркальце заднего вида.

– Зато из тебя она прет, как из бочки!.. Эге, а я в свое время уложился. – Он ткнул пальцем в лобовое стекло. – Вон, смотрите, Москомбанк.

Свернул на стоянку и посмотрел на Корнилова, ожидая дальнейших указаний.

– Ждите меня здесь. – Андрей открыл дверцу.

– Постой, – задержал его Бабкин. – В таком виде тебе нельзя. Зачем усугублять ситуацию?

– Леха прав, – поддержал коллегу Дорофеев. – Вся куртка в крови. Что там, в банке, подумают? Наверняка поставят в известность органы и уж точно сделают это раньше, чем ты доберешься до ячейки. Пусть сгоняет Бабкин. Он почти чистый. Да и актер вроде неплохой.

Андрей провел по куртке рукой и, отняв ладонь, увидел на ней кровь.

– Черт бы побрал этого Калину! – выругался, достал ключ и протянул его коллеге. – На, только не оплошай.

– И чтобы без всякой стрельбы! – напомнил Дорофеев.

– Точно, – поддержал Андрей. – И еще. Там, конечно, металлоискатели. Оружие оставь.

Бабкин со вздохом выложил пистолет и вышел из машины.

– Ну, Леха, с богом, – бросил ему вслед Дорофеев.

– К черту, – отмахнулся старший лейтенант и поспешил к главному входу.

В ожидании Бухвостова, который должен был появиться с минуты на минуту, Миша Гурвич нервничал и в душе на чем свет поносил болтуна Леху:

«Сам-то слинял! А мне, как всегда, отдуваться. Легко сказать заболтай, задури голову, любым способом задержи. Сам бы попробовал задурить голову Бухале!»

Гурвич пытался убедить себя, что у него все получится, и все же не находил слов и доводов, которые задержали бы начальника отделения. Отчаявшись, даже обратился к богу с просьбой, чтобы тот послал полковнику какую-нибудь легкую болезнь суставов. Бухвостов же ступил на порог отделения, как всегда, ровно в девять и первым делом заглянул в дежурку. Миша попробовал сработать на опережение:

– Товарищ полковник, ночь прошла без серьезных происшествий! – отчеканил он. Бухвостов сразу заподозрил неладное.

– Постой-постой, – вдруг нахмурился он. – А ты что здесь делаешь?

– Как что? – Гурвич с деланным недоумением посмотрел на полковника. – Несу дежурство.

– Сегодня же не твоя очередь.

– Бабкин попросил подменить, – как можно беззаботнее выпалил Миша. – Его дед чуть не окочурился. Сердечный приступ. Вот он и обратился ко мне…

– Сердечный приступ, говоришь? – Бухвостов строго посмотрел лейтенанту в глаза. – Может, хватит врать?

– Истинная правда!

– Ну хорошо. Тогда объясни мне еще одну вещь. Что здесь делал Бабкин, если сегодня очередь Калины?

– Калины? – искренне удивился Миша.

– Именно.

– Наверное, у него тоже какие-то личные проблемы…

– С тещей?

Гурвич вынужден был признаться:

– Не знаю. Разве что Бабкин в курсе.

– Но его нет, – догадался Бухвостов и рассердился еще больше, заорав на весь вестибюль:

– Кто-нибудь из оперов на своем рабочем месте есть?

– Я, – смущенно пробормотал Гурвич. Полковник хотел было разразиться гневной тирадой, как вдруг тяжело задышал, и, схватившись за сердце, опустился на стул. Гурвич, вспомнив, как призывал на помощь бога, не на шутку испугался.

Подскочив к столу, плеснул в стакан воды и протянул его полковнику:

– Выпейте водички. Может, полегчает.

– Где все? – просипел Бухвостов, рывком взял стакан и отпил несколько глотков. – У Корнилова? Он опять что-то задумал?

Миша пожал плечами.

– Телефон! – потребовал полковник. Решив больше не брать грех на душу, Гурвич подал аппарат. Сняв трубку, полковник набрал номер Корнилова. Около минуты слушал длинные гудки. Потом набрал еще раз – никакого ответа. Бросив трубку, скомандовал:

– Передай пост сержанту и со мной к Корнилову!

Гурвичу ничего не оставалось, как подчиниться.

До дома Корнилова они добрались на «шестерке» полковника. Гурвич сразу обратил внимание на то, что джипа во дворе нет, однако промолчал. На лифте они поднялись на пятый этаж. Приблизившись к двери, Бухвостов нажал на кнопку звонка и прислушался.

– Похоже, там никого нет, – протянул озадаченно. – Что же делать?..

– Ломать, – предложил Миша в надежде, что эта операция займет не меньше получаса.

Разбежавшись, он дал двери доброго пинка и тут же, схватившись за ногу, жалобно застонал.

– А все из-за того, что башка не варит, – назидательно проговорил полковник и, достав из кармана обыкновенную воровскую отмычку, сунул ее в замочную скважину. На глазах у изумленного Гурвича повертел ею так и этак, затем, повернув ручку, потянул дверь на себя.

Та преспокойно открылась.

– Прошу! – Бухвостов предложил Мише войти первым.

– Думаю, вы правы: никого нет, – поделился тот своим мнением, переступая порог прихожей.

В этот момент из гостиной донесся сдавленный стон. Миша, выхватив пистолет, ногой распахнул дверь. Посреди комнаты на полу вместе со стулом, к которому был привязан, лежал мужчина. Как водится в таких случаях, рот его был заклеен скотчем. Больше всего Мишу удивило то, что незнакомец был в майке и босиком.

– Черт! – простонал увидевший ту же картину Бухвостов. – Это же офицер с Петровки. Я его там встречал. Кажется, капитан.

Бросившись к лежащему, он судорожно принялся развязывать веревку, бормоча что-то вроде извинений.

«Если его развязать, он позвонит на Петровку, – прикинул Миша. – Объявят розыск. Раз Фараон его связал, значит, так было нужно для дела. Ради пустяка он на такое не пойдет…»

– Помоги! – прикрикнул на Мишу начальник, пытаясь отклеить скотч. Сделать это удалось лишь со второй попытки.

– Телефон, – простонал полуголый человек. Проигнорировав просьбу, Гурвич с Бухвостовым перенесли его на кушетку. Мужчина хватал ртом воздух и силился что-то сказать. Миша, робея при виде побагровевшей физиономии жертвы, спросил полковника:

– С ним все нормально? «Скорую» вызывать не надо?

– Обойдется, наверное, – успокоил Бухвостов и, склонившись к мужчине, уточнил:

– Что здесь произошло?

– Сзади ударил, сволочь… – простонал тот.

– Кто?

– Не видел…

– Корнилов, наверное?

– Да. – Глаза офицера закатились, и он обмяк.

– Что такое? – встрепенулся Гурвич.

– Обморок, – хладнокровно пояснил начальник и с досадой добавил:

– Как чувствовал, что все хреново кончится! – Сунув руку в карман пиджака, он вытащил таблетки. Перехватив недоуменный взгляд Миши, пояснил:

– Валидол…

– Сердце?

– Да, что-то прихватило. – Бухвостов сунул таблетку под язык и поделился с подчиненным своими проблемами:

– От сюрпризов Корнилова я уже спать не могу.

Вчера, прежде чем уснуть, три таблетки димедрола выпил.

– А не много? – полюбопытствовал Гурвич, ухватившись за случайную подсказку.

– Как видишь, живой, – поддался на провокацию полковник. – Зато вырубился моментально. Толку-то?

В этот момент человек начал подавать признаки жизни. Вначале разлепил один глаз, затем второй и жалобно застонал.

– Я сбегаю за водой. – Гурвич метнулся на кухню.

Открыв кран почти что до упора, он сунулся в холодильник, достал аптечку и, выпотрошив ее, нашел упаковку димедрола. Взгляд остановился на бутылке водки, опорожненной только наполовину. Гурвич вылил часть ее содержимого в стакан, размял ложкой две таблетки и, мысленно перекрестившись, высыпал порошок в водку.

Возвратившись в гостиную, с невинным видом протянул потерпевшему стакан.

Первый глоток тот сделал, что называется, от всего сердца. Поморщился и вдруг – кто мог этого ожидать? – выпил оставшееся залпом.

– Позвоните на Петровку. Пусть объявят розыск… – Это были его последние слова, которые плавно перетекли в громкий храп.

– Он что, уснул? – растерялся Бухвостов и с недоумением посмотрел на Гурвича:

– Ты что-нибудь понимаешь?

Миша неопределенно пожал плечами. Бухвостов на всякий случай пощупал у спящего пульс, затем приподнял веко и лишь после этого (старая школа сыска!) додумался понюхать стакан.

Лицо полковника побагровело. В первое мгновение он даже не нашелся, что сказать. Затем заорал так, что в серванте задребезжали стекла:

– Это что, вода?

– Вода, – упавшим голосом подтвердил Миша.

– У Корнилова из крана такая течет?

– Нет. Я брал из чайника. Думал, кипяченая лучше… – Глядя на Бухвостова честными глазами, Миша тоже понюхал стакан. Потом придав лицу растерянное выражение, возмутился:

– Ничего себе! Это же водка!

– Так… – Полковник нервно достал сигарету и закурил. – Сразу видно, что здесь побывал Дорофеев.

Он принялся мерить шагами гостиную, что-то бормоча себе под нос и вовсе не собираясь никуда звонить. Гурвич мог торжествовать, его план удался и, что самое странное, ему даже удалось выйти сухим из воды. Наблюдая за передвижениями начальника, Миша почувствовал угрызения совести. Возможно, потому, что полковник выглядел неважно, как раздавленный горем человек, который только что похоронил своих близких.

– Семен Андреевич, – нарушил Гурвич затянувшуюся паузу. – Корнилов вернется… Я вам это гарантирую.

– Я знаю, Миша. Мы все равно обязаны сообщить о его побеге. Прямо сейчас.

Пойми, невозможно сохранить честь, защищая ее грязными методами.

Гурвич готов был сквозь землю провалиться. Как бы он ни относился к полковнику, на этот раз вынужден был признать, что Бухвостов прав на все сто.

Когда полковник снял трубку, Миша не только не стал его отговаривать, но даже почувствовал некоторое облегчение…