"Барбара Майклз. Сыновья волка " - читать интересную книгу автора

прикажет слугам вышвырнуть его вон.
- Какой ужас! - Ада наклонилась вперед, щеки ее порозовели от
возбуждения.
- Бабушка сражалась за все, что могло угрожать ее власти и высокому
происхождению, - объяснила я с горечью, - ведь она никогда не уставала
повторять, что ее мать в девичестве носила фамилию Невилль, и всегда
твердила, что ее предки были королевской крови. Кстати, один из Невиллей
действительно был однажды королем Англии, мои дорогие детки. - Я
передразнила очень похоже интонацию голоса той, которая никогда больше не
посмеет учить меня.
- Да, да, я знаю. Но так поступить с собственным сыном...
- Говорят, - вспомнила я, - что это сильно повлияло на нее. Именно
после своевольного поступка и непослушания сына она стала такой злющей и
замкнулась в себе. А он совсем не страдал. У него не было для этого
времени. Климат Рима, такой здоровый летом, убийствен зимой. Отец умер
вскоре после того, как я родилась.
- Значит, ты не помнишь его? Бедная Харриет.
- Как я могу оплакивать того, кто не оставил в моей памяти ни следа? -
спросила я рассудительно. - Я помню мать, немного, правда, ее мягкий голос,
певший сентиментальные итальянские песенки. И иногда взгляд вспыхивающих
черных глаз и тяжелую смуглую руку - я была очень непослушным ребенком!
Ада неодобрительно покачала головой:
- Ты притворяешься, что ничего не чувству ешь, Харриет. Но я знаю, что
ты гораздо лучше, чем хочешь казаться.
- Какие теплые чувства я могу испытывать к двум теням прошлого? Они
ничего не сделали для меня, кроме того, что произвели на свет. Перед
смертью мой отец, как любой благовоспитанный высокородный отпрыск, истратил
все до последнего пенни из наследства деда. Моя мать тоже была не из тех,
кто откладывает на черный день. Она была истинная дочь Италии - веселая,
расточительная и эгоистичная. Один Бог знает, сколько раз мне пришлось
выслушивать из уст бабушки, что она вытащила меня из того болота порока, в
которое скатилась моя мать.
- Порока? - выдохнула Ада.
Я заколебалась, но только на одно мгновение.
- В Риме девушки из провинций одевались в национальные костюмы и
стояли на ступенях испанского посольства, чтобы их наняли художники. Она
работала натурщицей, позировала, когда мой отец встретил ее. И когда он
умер, она вернулась к прежнему занятию.
Ада молчала, потрясенная. Может быть, мне не стоило рассказывать ей
это. Я подумала о застывшем холодном теле, что лежало внизу, в библиотеке,
со сложенными на груди руками в непривычном для нее жесте человечности.
Бабушка была сейчас нисколько не холоднее и не дальше от меня, чем при
жизни. И мой голос был спокоен и холоден, когда я продолжила:
- Когда бабушка узнала об этом от своих агентов в Риме, она послала их
к моей матери. И мама продала меня им - за пятьдесят фунтов стерлингов. Она
жила тогда с одним французским офицером и обрадовалась неожиданным деньгам.
Моя бабушка неоднократно напоминала мне об этом материнском поступке. Ада,
тебе никогда не приходило в голову, что будет с нами теперь? Неужели
будущее не пугает тебя?
- Нет, почему оно должно меня пугать? Есть же бабушкины деньги. И мы