"Густав Майринк. Мозг" - читать интересную книгу авторамногочисленных посетителей, были с другой стороны здания, там, где пестрели
цветочные клумбы и росли два старых каштана. Мартин Шлейден любил одиночество, и сад, с его подстриженными газонами, креслами на колесах, капризными больными, унылым фонтаном и нелепыми стеклянными шарами, внушал ему отвращение. Его влекли тихая улица и старинный дворец с темными, забранными решеткой окнами. Что там, во дворце, внутри? Старые выцветшие гобелены, ветхая мебель, зачехленные люстры. Старуха с кустистыми седыми бровями, с суровым сухим лицом, позабытая и жизнью и смертью... Изо дня в день Мартин Шлейден прогуливался вдоль фасада дворца. На такой пустынной улице всегда невольно держишься поближе к домам. У Мартина была особая, размеренная походка, как у всех, кто долгое время жил в жарких странах. Мартин здесь не выделялся: улица и человек дополняли друг друга, две формы бытия, чуждые миру. Вот уже три дня, как установилась жаркая погода, и каждый раз на одинокой прогулке ему встречался старик, который тащил куда-то гипсовый бюст. Гипсовый бюст какой-то незнатной персоны, с лицом совершенно заурядным и незапоминающимся. В этот раз они столкнулись - из-за неловкости старика. Бюст накренился и стал медленно падать наземь. Все падает медленно, просто люди об этом не догадываются, у них нет времени для подобных наблюдений. Гипсовая голова раскололась, под белыми черепками показался Мартин замер, уставясь на него, и побледнел. Потом всплеснул руками и закрыл лицо... И со стоном пал наземь. Случайно из окна все это наблюдал профессор с двумя ассистентами. Теперь больной лежал в приемной. Он был полностью парализован и без сознания. Смерть наступила через полчаса. В санаторий телеграммой вызвали священника, и вот он, в слезах, стоит перед ученым мужем. Отчего же все произошло так быстро, господин профессор? Этого следовало ожидать, любезный э-э... святой отец, - отвечал ученый. - Мы руководствовались исключительно знаниями, которые накопили за годы применения нашего метода лечения. Но если пациент не выполняет врачебных предписаний, медицина бессильна. Кто был тот человек с гипсовым бюстом? - перебил его священник. Не отвлекайте меня вопросами о малосущественных обстоятельствах. Для подобных наблюдений у меня нет времени. Позвольте закончить. Здесь, в этом самом кабинете, я тысячи раз повторял вашему брату, что ему строжайше запрещены любые волнения. Строжайше запрещены врачом! Но брат ваш не послушался. Я и сам глубоко потрясен, друг мой. Но вы должны со мной согласиться - неукоснительное соблюдение врачебных предписаний было и остается основой всякого лечения. Я был очевидцем этого несчастья. Бедняга пришел в величайшее волнение, он взмахнул руками, закрыл лицо, пошатнулся и упал наземь. Оказывать помощь было поздно. И я хоть сейчас могу сказать вам, |
|
|