"Патриция Мэтьюз. Оазис" - читать интересную книгу автора

ему смутно знакомым... Да, конечно. Уильям Стоддард был губернатором одного
из самых густонаселенных штатов. Ноа сделал гримасу. Если не считать кино- и
рок-звезд, политические деятели пользовались его наименьшим расположением.
Обычно они представлялись ему чем-то вроде геморроя. Немало политиков уже
прошло через Клинику, включая бывшего президента страны, нынешнего
вице-президента и многочисленных сенаторов. Стоддард был первым из
губернаторов на памяти Ноа. Звезды шоу-бизнеса, невзирая на их заявления,
обычно не слишком возражали против огласки, но политики требовали соблюдения
строжайшей тайны. Вряд ли избиратели посмотрели бы благожелательно на то,
что человек, страдающий алкоголизмом или наркоманией, вершит дела
государства. До сих пор Ноа довольно успешно удавалось сохранять имена
пациентов из правящих кругов в секрете; лишь дважды такие сведения
просачивались в прессу. Один из тех политиков потерпел поражение на
следующих выборах, зато другой, подав себя заново рожденным, победил, и с
большим преимуществом над соперниками...
И тут, как если бы незримый телепатический сигнал перелетел через
добрую половину континента, телефон внешней связи в кабинете Брекинриджа
зазвонил, прервав его сосредоточенные раздумья над листком бумаги, который
он держал в руке.
- Доктор Брекинридж слушает.
- Алло, доктор Брекинридж! Говорит губернатор Стоддард. - Голос звучал
приглушенно, в нем не было и следа той бьющей через край уверенности в себе,
запомнившейся Ноа по немногим публичным выступлениям губернатора, которые
ему довелось слышать. - Я уже разговаривал сегодня утром с вашим директором.
Ноа подавил вздох:
- Да, губернатор. Мистер Хэнкс поставил меня в известность как о вашем
звонке, так и о ваших намерениях.
- Он предложил мне проконсультироваться у вас, как мне попасть в
Клинику неузнанным.
- Это без труда можно устроить, если вы в точности будете следовать
инструкциям.
- Я в вашем распоряжении, доктор, и обещаю вам мое полное содействие.
Ну и денек, подумал Ноа.
- Прежде всего, кто из членов вашей семьи будет знать о вашем
пребывании здесь?
- Никто, абсолютно никто. Вы должны войти в мое положение, доктор.
Через три месяца мне предстоят повторные выборы. Буду с вами откровенен. У
меня еще осталось достаточно здравого смысла, чтобы понять, что я больше не
в состоянии контролировать свое потребление спиртного. А если я напьюсь во
время кампании и выставлю себя дураком, то могу сорвать выборы.
- Что ж, весьма похвально, - сухо отозвался Ноа. Сегодня уже второй раз
ему приходится выслушивать откровенные признания. - Но я все же не понимаю,
почему вы не предупредили родных. У вас ведь есть семья, насколько я помню.
- Жена и трое детей, и я очень люблю их всех, однако не смею им
довериться. Если они хоть полсловом обмолвятся об этом, пусть даже случайно,
моей политической карьере придет конец.
- Губернатор, наши правила на этот счет строги. Кто-то должен знать о
том, что вы проходите здесь курс лечения. Хотя это и не связано с риском,
несчастные случаи не исключены. Сердечный приступ, например. Нам надо будет
поставить кого-то в известность, если произойдет что-нибудь непредвиденное.