"Пуля-Квант" - читать интересную книгу автора (Бобл Алексей)

Глава 12 ПОХОД


- Лабус, вперед. Включи детектор, - скомандо­вал Курортник. Планшет я успел активировать и без приказа и те­перь возглавил группу.

- Возьми левей… Глубже в лес, на юг… - Над ухом вжикнуло. Впереди с одинокой березки упа­ли срезанные пулями ветки.

Откуда стреляют?

- Ложись! - крикнул за спиной Леха. - На де­вять часов!..

Я распластался на земле. Вовремя - над головой просвистели пули. Перекатившись под сгнившую осину, я повернулся в сторону противника. Корявый хиленький березовый ствол валяется на земле - хоть какое-то ук­рытие. Стреляли из сосняка, который закрывал холм рядом с мостом. Выстрелов нападавших я не слышал - монолитовцы опять глушители используют. Береза дер­нулась несколько раз, одна пуля прошила ее насквозь. Черт! Я уткнулся лицом в траву.

- Назад! За кусты! - скомандовал Курортник. Там ведь змеи… Но впереди сектанты, они опасней. Раздался крик Пригоршни:

- Лабус, скорей!

Я стал отползать, на ходу оглянулся - сталкер был уже под кустом, встал на колено и дал длинную оче­редь.

От сосен в нашу сторону бежали два монолитовца. Еще две пары по сторонам от них быстро шагали, стре­ляя. У всех автоматы с глушителями.

- Мапупа! - вырвалось у меня.

Шесть сектантов быстро сокращали дистанцию, гра­мотно прикрывая друг друга. Сейчас прижмут к берегу, сбросят в реку.

Застрекотала винтовка Курортника. И тут же При­горшня выстрелил из подствольника. Один сектант спо­ткнулся, упал, остальные двигались дальше, четверо па­лили в мою сторону. Я услышал:

- Пригоршня, вперед!

Грохнул взрыв - упал навзничь еще один черный.

Внутри заклокотала звериная злоба к этим «чер­ным», я вскочил и вдавил спусковой крючок.

- Заряжаю! - донеслось сквозь шум стрельбы. Я стрелял, быстро шагая навстречу сектантам.

- Держать строй! - прокричал Леха.

Продолжая сокращать дистанцию, я выпустил в сек­тантов всю ленту в один заход, завалив таки еще одно­го. У Лехи опустел магазин, мы одновременно выхвати­ли пистолеты и выстрелами почти в упор опрокинули четвертого, который не успел перезарядиться. Никита засадил гранату из подствольника в пятого сектанта.

- Граната! - Леха прыгнул ко мне, сшиб с ног и упал рядом.

Грохнул взрыв, вскрикнул от боли Пригоршня.

- Ну сука! - Курортник встал на колени. Хлопнули один за другим запалы, Леха швырнул две гранаты в сторону шестого монолитовца и упал головой к взрыву, закрывшись локтями. Я приоткрыл рот. Гро­мыхнуло. Курортник вскочил, пробежав несколько ша­гов, расстрелял остаток магазина в раненого сектанта.

Перезарядив пулемет, я поспешил к Пригоршне, ко­торый медленно поднимался, ошалело мотая головой. Видно, слегка контузило взрывом.

- В лес! Лабус первый!

Мы снова бежали в противоположную сторону от моста. Пару раз чуть не напоролись на ржавые воло­сы - повисшие на низком кустарнике, они сливались с коричнево-серым фоном. В первом случае помог де­тектор, во втором я сам разглядел голубоватые всполо­хи аномалии на ветках растений.

Вбежали в старый ельник. Из земли торчали толстые крепкие корни, приходилось смотреть под ноги и одно­ временно на детектор. Темп снизился. Прибор преду­предительно пискнул - я заметил на земле радужную пленку - лифт! Перепрыгнул. За спиной пленку пере­махнул Курортник, выкрикнув: «Осторожно!». Я огля­нулся - Никита, споткнувшись о корень, рухнул на ра­дужные разводы. Этим он включил аномалию на скло­не небольшой ямки, и его швырнуло по низкой траектории, припечатало о крепкий ствол ели. Никита свалился под дерево и стал подниматься, будто пьяный, растерянно озираясь, пытаясь ухватиться за шершавый ствол. Оступился, вновь упал, взмахнув руками. Звез­дануло его конкретно. Мы подхватили сталкера и про­волокли метров тридцать, пока он не заворчал, чтобы отпустили, сам пойдет.

Курортник скомандовал остановку и уселся на зем­лю, тяжело дыша, держась за раненое плечо. Пригор­шня лег на живот, раскинув руки - рюкзак съехал на затылок. Я сел под сосной, привалился к стволу, при­крыл глаза. Сердце тяжело бухало в груди. Вытерев ли­цо, увидел на ладони кровь. Откуда? А, это же змеи­ная… Снял с пояса флягу, полил на ладонь, плеснул в лицо и утерся рукавом.

Стрельба у моста продолжалась, но уже не так плот­но. «Корд» иногда выдавал длинную очередь и смолкал надолго. В ответ огрызались АКМ. Почти одновремен­но бухнули два взрыва ручных гранат.

А потом все стихло.

У монолитовцев на автоматах глушители. Значит, ес­ли раненых добивать станут, мы не услышим - сектан­ты пленных не берут. А прав оказался Никита насчет засады. Да только кто ж знал, что «Монолит» сюда при­прется. Что вообще происходит?

Когда убирал флягу, я заметил, что куртка на плече порвана. Просунул палец в дыру - черт, пулей черка­нуло. Глянул под мышку - еще дыра. Господь уберег. Я мысленно перекрестился.

- У кого какие мысли будут? - тяжело дыша, спро­сил Курортник. - Пригоршня, ты у нас накаркал заса­ду - начнем с тебя.

Никита нехотя перевернулся на бок, оперся на ло­коть. Стянул шапку, рванул ворот куртки и помассиро­вал грудь.

- Первый раз в лифт угодил. На всю жизнь запом­ню… - Сделав несколько глубоких вдохов, он продол­жил: - У меня никаких мыслей. Каша. Война какая-то началась? Не припомню, чтоб в Зоне группировки так активно воевали, внаглую.

- Лабус?

Дыхание восстановилось, сердце перестало часто биться, я поднялся, глянул в сторону переправы. По­тер щеку. Никаких мыслей: исходных данных мало, но мозг завис, как компьютер с небольшой оперативной памятью. В сознании крутилось, как Никита отрубил башку гадюке, потом схватка Курортника с монолитов­цем и шквальный пулеметный огонь - хорошо, не в нашу сторону. А потом… первый раз я строем в атаку ходил, сшибся вот так, стенка на стенку на открытой местности.

- Не знаю, - сказал я. Переглянулся с Лехой, по­казал глазами на Никиту - самое время его тряхнуть. Хоть и спас меня сталкер, но не оставляла мысль, что он очень уж лихо предсказал засаду, будто знал. А еше я припомнил наш разговор про выброс - что-то силь­но смутило меня тогда, но… Стоп! Я понял - Никита раньше говорил, что в Зоне чуть ли не вместе с нами оказался. А потом, когда нас марево засосало, он обро­нил, что восемь суток тут бродит. Вот! Интересно, Ле­ха этот момент тоже отметил?

Курортник прищурился и кивнул.

Шагнув к Никите, я навел на него пулемет:

- Не дергайся и рассказывай. Рассказывай все!

- Ты чего? - Пригоршня стал приподниматься, по­тянулся к «Грозе».

- Говори… - Курортник был уже на ногах, одна ру­ка на пистолетной рукоятке «Джи-36», висящей на гру­ди, другая на цевье. Он шагнул к сталкеру, упер срез пламегасителя ему в лоб и добавил: - Выстрелю, по­нял? В этот раз не пожалею. Говори!

Я посмотрел на Леху - и поверил. Бледное лицо, нет румянца, который возникает при возбуждении, взгляд холодный. Точно выстрелит. Его палец очень мед­ленно вдавливал спусковой крючок.

- Ладно, ладно, скажу! - произнес Никита. - Не пойму, что в Зоне творится. Я поэтому про выброс за­икнулся, а зря. Из этого понятно стало, что в Зоне рань­ше вашего оказался. Меня наняли рюкзак этот отнес­ти, с изделием…

- С ГСК? - уточнил Курортник.

- С ГСК, - вздохнул Пригоршня. - На Янтарь доставить.

- Кто? - Курортник убрал ствол, и стал виден кру­жочек красной кожи на лбу Никиты.

Леха опустил винтовку, сталкер сел.

- Да если бы я знал! Я ж в рабочем городке рас­сказал, как заказ поступил.

- Кто те двое, что вели к Янтарю?

- Не знаю, на вашего брата смахивают. Я по по­вадкам понял, точно военные.

- Оружие-то у них было? - вклинился я. - Какое?

- Да, было. Ручные пулеметы «Печенег». Рюкзаки патронами забиты, «сборки» как у вас, ну сухпаек еще… и все вроде.

Курортник сдвинул брови. Я погладил усы.

- Ну блин, не знал я, правда не знал, что в рюкза­ке! - добавил Пригоршня.

- Ладно, как они одеты были?

- Как наемники.

- А выглядели как?

Никита наморщил лоб, повращал глазами.

- Да обычные, один лобастый такой, квадратный, а другой явно боксер… - он помассировал виски, - тя­желовес, нос набок и шустрый такой, верткий. Я вроде тоже не маленький, но эти двое в плечах пошире меня.

- Клички, позывные?

Я глянул на Леху: губы плотно сжаты, глаза прищу­рены.

- Тайсон и Скала.

Я не удержался, хмыкнул. Курортник посмотрел на меня, я пожал плечами.

- И где они? До Янтаря вы не дошли.

- Не дошли, - кивнул Никита. - От Свалки по­началу так лихо отмахали несколько километров. А по­сле, не доходя до «Агропрома», встряли… - Он вытер нос. - Глупо встряли.

- Не тяни. Куда встряли?

- В засаду. Сектантам.

- Чего? - Мы с Лехой задали вопрос одновре­менно.

Курортник присел возле сталкера:

- Ты, Никита, часом, голову не простудил? Какие сектанты возле «Агропрома»?

- Сектантские! - съязвил Пригоршня. - А тут от­куда сектанты?..

Курортник вновь зыркнул на меня, и я пожал пле­чами.

- Я сам не поверил сначала, - продолжал Пригор­шня. - Но там так завертелось… Тайсон сразу погиб, ему пуля в лобешник первому прилетела. А вот Скала воевать остался. Одну «сборку» мне отдал и велел ухо­дить на Кордон, там меня типа встретят. Я впервые этих «черных» увидел… неожиданно получилось. Здоровые черти, в масках, двигаются быстро, молча. Прирожден­ные бойцы, точно говорю.

- И как ты ушел?

- К ручью кинулся, по мелководью пополз. Толь­ко в камыши залез - на берег вышли двое, Хмаря и Рябой, я их знал. Они на шум ломанулись, помочь, на­верно, хотели, решили, что кто-то из бродяг на мутан­тов нарвался и отбивается. - Никита посмотрел на меня, облизнул губы. - Я хотел крикнуть, предупре­дить. Да какой там… - Он понуро опустил голову. - Срезали их моментально. У монолитовцев на автома­тах глушители, как у тех, которых мы у холма завали­ли. Я в воду почти с головой. Просидел сколько смог, потом от холода мышцы сводить начало. Флягу со спиртом ополовинил, еле на берег выбрался… - Че­люсть у него запрыгала вдруг - видимо, воспомина­ния о холоде вызвали такую реакцию. Я даже поежил­ся. - Пошел к деревне - то ли Султановка, то ли Сухановка…

- Степановка, - поправил Курортник.

- Ага, она. К сумеркам добрался.

- А если бы там мутанты? Или еще кто, мародеры какие-нибудь засели? - спросил я.

Пригоршня покосился на меня:

- Лучше, Лабус, с мутантами драться, чем к мо­нолитовцам в лапы. Я в первую хату вошел, подпол расковырял и целую ночь сушился. Растяжками толь­ко подступы к дому окружил. А утром сон сморил. Проснулся под вечер, когда взрыв бахнул. Псевдосо­баки, видно, меня унюхали и решили в гости наведать­ся. Одна подорвалась, остальные убежали сразу. А я подумал-подумал - да и решил, что не буду дальше этот рюкзак с ГСК тащить, слишком опасно. Моноли­товцы ведь не просто так напали, они за нами охоти­лись явно. Значит, пойду лучше к Периметру, в юж­ный сектор.

- Медленно же ты шел, - сказал Леха.

- А ты бы на моем месте, когда… - Никита за­молчал.

И так ясно. Тут от каждой тени начнешь шарахать­ся, когда монолитовцы по всей Зоне, как у себя на Ра­даре, шастают.

- О-со-зна-ни-е… - по складам произнес Курорт­ник.

А мне вдруг стало неудобно. По-дурацки получилось. Никита спас меня от змеи, а я с этим допросом вылез - и Курортник завелся. Ведь могли спокойно поговорить, без сцен с оружием…

Никита сидел насупившись.

- Вот вся правда. И когда мы в рабочем городке дра­лись с тобой, Лабус, я ж не знал, что это… что ГСК у ме­ня в рюкзаке. Вообще не знал, что там у меня… Я заказ взялся выполнить, донести эту штуку до Янтаря, пото­му что Тайсон со Скалой местность плохо знали.

- Денег захотелось, - бросил Курортник. - А на остальное наплевать, да? За пригоршню монет согла­сился…

Леха не закончил, а я неожиданно понял, откуда у Никиты такая кличка - Пригоршня. Был ведь вроде фильм такой… «За пригоршню монет»… А, нет - «За пригоршню долларов». Не помню, в детстве смотрел.

- Нет, Курортник, не совсем так, - возразил стал­кер с легким смущением. - У меня, понимаешь, меч­та есть. Броневик хочу заиметь, броневик-вездеход. Чтоб по Зоне на нем можно было ездить. Интересно мне тут.

- Интересно?! - вновь возмутился Леха. - Тут люди гибнут, жизнью рискуют ради исследований, вы­таскивают всяких голодранцев, которые в аномальные поля забредают. Спасают туристов-дебилов, которые деньги платят, чтоб поразвлечься… Приключения им подавай. Интересно им!

Пригоршня посмотрел на него, на меня.

- Какие вы благородные оба… - протянул он. - Ради каких это исследований вы щас жизнью рискуете? Вам командование что ни прикажет - вы под козырек и выполнять. Людей прикажут убивать - вы убьете. Жизнью пожертвовать - пожертвуете. А ради чего - и сами не знаете. Может, генералы ваши втихаря арте­факты через Периметр переправляют и жиреют с это­го, а вам и невдомек, вы - благородные. Вот потому-то я из десанта и ушел: чтоб не быть благородным де­билом.

Леха оскалился. Я думал, он сейчас бросится на При­горшню, и приготовился вмешаться, потому что сталкер был мужиком крупным и ловким и неизвестно еще, кто бы кого свалил на землю… Но командир вдруг отвер­нулся и замер, уставившись куда-то вдаль. Наверно, припомнил, как за нами охотились отряды спецов.

А я окинул Пригоршню взглядом, будто увидел впер­вые. Ведь пацан пацаном, если задуматься. Молодой совсем - не по возрасту, по уму. Не в том смысле, что дурак, а просто… Как я сам в двадцать пять рассуждал? Море по колено, жизнь впереди. Для Пригоршни Зо­на - приключение. Для Курортника - риск собствен­ной жизнью ради других, он ведь только воевать умеет, но армия его выкинула, вот и нашел пристанище здесь. Для меня Зона - средство быстро заработать закон­ным путем, мне семью на ноги поставить нужно, вер­нуться к нормальной жизни, к хозяйству. Крутит Зона людьми, такая вот философия.

Курортник плюнул, опустив оружие, отошел на два шага назад. Я присел на корточки, поставил на землю пулемет и стал его осматривать. Потом достал писто­лет, тоже проверил. Пригоршня, взяв с меня пример, стянул рюкзак, расстегнул куртку, заправил тельняшку под ремень. Проверил оружие, потом достал сухпай. Я по­качал головой: не сейчас. Он пожал плечами и убрал коробку в рюкзак.

- Так… - деловым тоном сказал Курортник. - Тайсон и Скала, значит. Это не клички, не позывные, а оперативные псевдонимы, одноразовые. Лабус, по описанию не признаёшь их?

- У Смирнова в отряде видел здоровых таких мужи­ков, но шут их знает… Не похоже, что наши.

- Да, не похоже. В каждом секторе по отряду военсталов, и всех не упомнишь. Пригоршня, они чисто по-русски говорили, без акцента?

Никита кивнул.

- Лабус, у тебя кровь на рукаве и на роже. Заце­пило?

- Нет, Пригоршня меня спас. Гадюку прикончил, как раз перед тем как чихнуть. Башку ей срубил, меня и забрызгало.

- Какая гадюка? - Курортник посмотрел на При­горшню. - Откуда? Лабус, у тебя галлюцинации? Зи­ма. Да и так я змей отродясь в Зоне не видел. Но если и есть, то в спячке сейчас.

- Была гадюка. Обычная такая, - Никита вытянул руку, сжал кулак, - вот с такенной головой и рисун­ком, зигзагами такими по телу.

- Я их с детства не переношу, - добавил я. - Не глюк, вправду была змея. Могла укусить, а что там у нее за яд?.. Это же змеюка мутантная, раз зимой не спит. Может, я сейчас и не разговаривал бы с вами.

Леха поджал губы. Обстановка разрядилась - он понял, что Никита меня спас.

Поправив оружие, он повернулся к чаще, прищурился.

- Ладно, нечего рассиживаться. Слушай задачу: идем в обход переправы на заимку Лесника. Двигаемся прежним порядком: Лабус возглавляет, дистанция три метра. Вперед.

* * *

Раз Леха сменил гнев на милость, значит, поверил Никите. Может, не во все поверил, но хоть отчасти… Это я переживать теперь буду, как Никиту отблагода­рить за спасение, да и как Леху окончательно успоко­ить. Он ведь теперь мрачнее тучи будет. Знаю я его.

Я сам виноват, что задумал тряхнуть сталкера, а в итоге оказалось - обычный он романтик. Ну ничего, жизнь исправит в конце концов. Годы свое возьмут. И правильно Никита смолчал поначалу про ГСК в рюк­заке, я сам, окажись в такой ситуации, молчал бы как партизан. Тут попахивает чем-то… чем-то. Опять мы с Лехой влезли в чужие игры. Может, и ОК не в курсе про ГСК, разве что начальник штаба. Мы же по его лич­ному приказу в поиск ушли. Что получается? Наняли Пригоршню, чтобы доставить ГСК к Янтарю. Дали в со­провождение двух лбов-пулеметчиков. Конечно, теоре­тически эти двое и сами ГСК донести могли бы, но ну­жен был человек, который Зону знает и при этом вот такой - мало вопросов, ради денег, все просто, без за­тей. А в охрану - исполнителей, поменьше мыслей, по­больше дела. ГСК могли и на вертолете к Янтарю доб­росить. Но!.. Я вспомнил, как однажды мы уже искали в Зоне борт, который «уронило» Осознание, а потом нас и вообще втянуло в такой круговорот… Вот, Лабус, ты и выстроил цепочку: Осознание что-то ищет, его «гвардейцы» рыскают по южной Зоне - возможно, Пригоршню с рюкзаком ищут. Или это только одна из ветвей чьей-то многоходовой комбинации. Пригоршня же, когда его сопровождающих убили, понял, что вля­пался по наивности во что-то сильно опасное, и решил свалить, не донеся рюкзак с ГСК до Янтаря. Рюкзак спрятал… тут-то мы его и встретили. И еще этот стран­ный лаборант, Кирилл, потерявший память.

Так, сведем воедино: ОК начало спецоперацию, При­горшня несет на Янтарь ГСК, чем ближе к озеру, тем активней монолитовцы, с лагерем ученых пропала связь. Янтарь, вот где собака зарыта. Туда все ниточки ведут…

На ходу Курортник несколько раз пытался выйти в эфир. Тишина. Никто не отвечал, да и так понятно бы­ло, что никто не откликнется: до Периметра теперь не пара шагов, до ближайшего поста километров тридцать. К тому же рельеф местности разнородный, аномальные поля, в воздухе ионизированные облака и прочая га­дость. Сигналы со спутника не всегда проходят. Будь у нас станция ротного звена, и то неизвестно, удался бы сеанс с кем-нибудь.

На пустошь соваться не стали - слишком резко на­чал расти фон, когда к ней приблизились. Да и моноли­товский пост мог там находиться. Судя по всему, они пришли к Зеленке с пустоши, выставили грамотную за­саду, притащив тяжелые пулеметы, а мы случайно в ход событий вмешались и помогли «Свободе». Я надеялся, что хоть кто-то смог уйти из сталкеров - мы стрель­бой наделали много шума. Хотя… перекрестный огонь пулеметов наверняка многих на небеса отправил. А эти сектанты, которых мы завалили, - лишь малая часть групп заслона. Отряд «Свободы» ломанулся в лес - больше некуда, единственное укрытие от кинжального огня пулеметов, - тут их и встретили монолитовцы. Расчет на этом скорей всего строился.

Я отвернул вправо, обходя мерцающий холодец. Пи­скнул детектор. Впереди на ветках деревьев полно жгу­чего пуха, висит, словно марля. Я взял еще правей, гля­нул на сканер: сигнал за сигналом, аномалий - как гри­бов. Здрасьте, приехали.

- Ну, началось, - пробормотал я.

- Стой, Лабус. Привал, - скомандовал Курорт­ник. - Пригоршня, с тебя обед.

- Ладно, - бодро сказал Никита.

Я сбросил рюкзак, обернулся - лес как лес. Ходим, бродим… Сколько можно?

- Сколько нужно, - произнес вслух Курортник, а я вздрогнул.

- Ты что, мысли читаешь?

- Нет, ты усы свои когда-нибудь открутишь. - Ле­ха хлопнул меня по плечу.

Только сейчас я понял, что тяну себя за ус. Тьфу, не­ладная, вечно, когда задумаюсь, усы щиплю! Верно, у моего лица выражение было такое, что нетрудно мысли прочесть.

- Сколько нам еще? - спросил я.

- Навскидку - километров семь.

- Здесь всегда такая концентрация аномалий? - Курортник нагнулся к сухпайку, взял галету и захру­стел.

- Угу.

Я сглотнул - после такой беготни и длительного пе­рехода есть хотелось неимоверно - и тоже достал га­лету. Пригоршня в это время собрал горелку, разжег таблетку сухого горючего и выставил банки с кашей на огонь.

- Это локальное поле, широкое по фронту, а в глу­бину метров сто. Пройдем. Мы как-то картографирова­нием занимались с группой Отмеля. Юра еще отрядом не командовал. Так здесь все вдоль и поперек излазили. Лесник тогда, кстати, помог сильно. - Леха взял бан­ку с кашей и сунул в нее ложку.

- А Кирилла-то как искать будем? - спросил я.

- Кирилла? - Леха налег на кашу. - Вот к От­мелю придем, он нас в курс дела и введет.

- Ага.

- Может, по пятьдесят? - Пригоршня встряхнул плоскую фляжку.

- Я те дам по пятьдесят! - Курортник аж поперх­нулся.

Никита пожал плечами и спрятал флягу.

- Через сколько на заимке этого вашего Лесника будем? - спросил он.

- Если все хорошо, то к утру. Нам отдых нужен. Пройдем аномальное поле и встанем на дневку. А в ночь пойдем.

Пригоршня передернул плечами. Мне тоже стало не по себе: ночью ходить по Зоне - риск большой, да и скорость невысока. Но Курортник прав - нам не дой­ти засветло, силы восстановить надо.

- Ну все. - Леха достал платок из внутреннего кармана, протер ложку. - Двинули. Лабус, я поведу.

Никита подхватил рюкзак.

- Пригоршня, - Леха показал на мусор, остав­шийся после обеда. - Дедовщину в армии никто не от­менял.

Сталкер бросил рюкзак и пошел хоронить банки с ко­робками сухпайка.

Я воспользовался моментом и спросил Леху:

- Ты ему поверил?

- А ты? - Да.

Леха посмотрел на сталкера, копавшего ямку подде­ревом.

- Лабус, насчет змеи правда? Была?

- Хватит уже! - вспылил я. - Ты меня еще нач­ни подозревать…

- Да не, - смутился Курортник. - Просто я по­думал, ну… может, контролер где рядом был, галлюци­нацию навел.

- Ага, значит, это галлюцинация у меня на роже и на рукаве? Что ты чушь мелешь? И не уходи от во­проса.

- Поверил, Костя, - сказал он после паузы. - Ну не сволочь же я распоследняя. Только таких роман­тиков, как этот Пригоршня, в Зоне… сам понимаешь.

- Понимаю. И что? Каждый свою жизнь устраива­ет как может.

- Ладно, идем. - Леха взял у меня сканер и встал.

* * *

Курортник провел нас через фронт аномалий легко. Я вспомнил, как осенью прошлого года мы шли через Пустошь к Доктору на болото с помощью одной девуш­ки, Ани. Дурная история приключилась. Нас, когда мы вернулись из того похода, продержали в следственном изоляторе особого отдела почти полгода. Следствие на контроле у начальника штаба ОК висело. Всю кровь выпили, вменяя в вину терроризм, измену, убийство то­варищей и сговор с Осознанием. Хорошо, что про мо­нолитовцев мы оба молчали как партизаны. А то ведь такое вообще в голову не лезет: военсталы и цепные псы Осознания, бойцы группировки «Монолит», идут бок о бок в центр Зоны, проводят совместную опера­цию на ЧАЭС. Пока тянулось следствие, нас держали в разных камерах, меня так поначалу в тюремной боль­нице «Гуантанамо», я ж тогда нахватал осколков, пле­чо собирали, словно пазл, даже титановые микропро­тезы вставили в кости.

Я коснулся куртки там, где когда-то была дырень размером со сливу. Помассировал плечо, сжал и разжал кулак. Молодцы военные хирурги, сделали по высшему разряду.

Ближе к январю, перед празднованием Нового года, нас с Курортником неожиданно перевели в одну камеру. Похоже, дело пошло на лад. Может, вмешался кто. А мо­жет, действительно разобрались, что к чему. Что нашу группу подставило Осознание, столкнув со спецназов­цами, заставив убивать друг друга. К середине февраля выпустили, сняв обвинения. Леха стал рядовым бой­цом - на должность заместителя командира группы не вернулся, а предлагали. В отряд мы попали, когда нача­лась спецоперация. Нам дали простенькую задачу и от­правили на патрулирование. И во как все обернулось. Наверное, нельзя нам с Лехой вместе. Мы каким-то за­гадочным образом притягиваем неприятности себе на го­лову. Это в книжках приключения, а мне после того не то что в Зону возвращаться не хотелось, а вообще бы­ло желание сбежать на край Земли, в Сибирь, напри­мер. В глушь, чтоб не видеть ничего, кроме нормальной природы, и подальше от новостей, СМИ, суеты вся­кой - городской, армейской, какая там еще бывает су­ета? Не знаю. Видеть хочется только лица родных…

Курортник остановился. Впереди была поляна, по центру - дерево, похоже на дуб, но далековато, не раз­берешь. А под деревом - сгорбившийся человек.

Мы присели.

- Кто это там? - спросил Никита. - На сталке­ра, кажись, смахивает?

- Лабус, глянь.

Я поднял бинокль. Леха-то свой в монолитовца швырнул у реки.

Действительно, под деревом сидел сталкер: куртка анорак, капюшон на голове, рюкзак на земле, оружия не видно. Поза какая-то… будто куклу на веревочках опустили на землю, она сложилась и ждет, пока кукло­вод за ширмой проснется, продолжит представление.

- Ну что? - сказал Курортник.

- Сталкер. Оружия не вижу. Уснул, что ли. Или труп? Хреново выглядит.

- Дай мне посмотреть.

Я отдал Курортнику бинокль.

И тут сталкер поддеревом ожил. Поднялся, руки раз­вел в стороны, сделал пару движений, присел, поболтал разведенными локтями и опять опустился на землю.

Курортник сплюнул.

- Кукловод. Вот, Лабус, Пригоршня, смотрите и за­поминайте: дерево-кукловод выделяет сонный газ, так ученые говорят. Тот, кто слишком близко подходит, не замечает, как усталость накатывает - все происходит медленно, человек может не ощутить серьезных изме­нений в организме, просто отдохнуть хочет. Как только уснет, кукловод и присосется. На ветвях тоненькие иг­лы-ниточки, они протыкают кожу, проникают в орга­низм. Не почуешь…

Пригоршня передернул плечами. Я сглотнул. Курорт­ник поднял бинокль и продолжил:

- Может притянуть человека к стволу. После это­го человек проживет еще день или два, пока кукловод жидкость сосет, а затем высохший мертвец отвалится от дерева. Это если повезет. Но может и не повезти, тогда, - Курортник указал биноклем на сталкера под деревом, - тогда он годами здесь будет отплясы­вать…

- А как определить, что это именно кукловод? - прошептал Пригоршня. Похоже, его сильно впечатли­ла картина.

Я слышал раньше от Лехи рассказы про эту расти­тельную аномалию, но все равно стало не по себе. За­хотелось убраться подальше от поляны.

- Видишь, листва на дереве… не зеленая, конечно, но присутствует. Это первый признак: кукловод никог­да не сбрасывает листву. А второй - кукловоды обыч­но на полянках стоят, вот как здесь. Не может ужиться это дерево среди обычных. Еще кровянка кругом часто растет, у нее листья узкие, с красными прожилками, но сейчас зима, не разберешь. Ладно, двинули.

Леха пошел по краю поляны - видно, боялся, что надышимся сонного газа. Я задержал взгляд на дереве-мутанте - пойманный им сталкер издали казался жи­вым. Просто шел человек, да уснул в тени ветвей, скло­нившихся к телу. Ветви толстые у ствола, а дальше тон­кие. На таком расстоянии не видно ниточек, которые проникли в плечи, локти, голову, бока и колени жерт­вы. Крона зашелестела, ветки качнулись… Человек сно­ва пустился в жуткий танец. В такт шелесту и треску он приседал, широко разводя колени, вскакивал, притопы­вал по мягкой земле, похлопывал ладонями по ягоди­цам и ляжкам, иногда даже складывал руки на груди - и тут же безвольно опускал их…

Мы обогнули поляну, а кукловод трещал, шелестел, похрустывал ветвями вслед. Звуки механические, мерт­вые - но в то же время присутствовал в них едва уло­вимый оттенок жизни, хотя и слишком непонятной, чуж­дой людям и потому пугающей.

- Как-то я слышал спор Григоровича и Орлова, - тихо заговорил Курортник. - Григорович утверждал, что деревья эти имеют связь между собой. Через кук­лы или еще как-то, я не вникал. А Орлов говорил, что бред это.

- Ага, бред… - пробормотал Пригоршня. - Я те­перь на поляны вообще не сунусь, буду всегда обходить.

Когда отошли от поляны на приличное расстояние, я с облегчением глубоко вдохнул пару раз, медленно вы­дыхая. Мы пересекли поросшую кустами и высокой тра­вой узкоколейку. Стебли как солома сплелись поверх насыпи. Я ни одной шпалы не разглядел - все занес­ло землей, скрыло растениями.

За узкоколейкой начался хвойный лес. Сосны, пря­мые как мачты, но иногда попадались деревья причудли­вой формы, исковерканные выбросами аномальной энер­гии. А вот обычных аномалий что-то не видно. И зверья нет. Глухое местечко.

Леха остановился.

- Здесь на отдых встанем.

Пригоршня внимательно осмотрел крепкий много­летний кедр, ударил несколько раз стволом «Грозы» по ветке, потрогал гибкие зеленые иголочки.

- Да не боись, Пригоршня, это не кукловод. - Никита попятился к нам, с напряжением произнес:

- Я могу и не спать. Могу подежурить.

- Спать будем по графику. Двое дежурят, один от­дыхает. Вопросы? Нет вопросов. - Курортник взгля­нул на часы. - Полтора часа на отдых каждому. Вы­ступаем засветло. Бодрствующая смена чистит оружие отдыхающего. - Он протянул мне «Джи-36». - Я спать. Разбудите через полтора часа.

Взяв винтовку, я кивнул. Пригоршня отошел на па­ру шагов и уселся под сосной. Поставил между колен «Грозу», достал из кармана тюбик со сгущенкой, свин­тив колпачок, выдавил в рот.

Я снял рюкзак, сел под кедр. Пулемет поставил спра­ва. Из рюкзака вынул чистую портянку, положил на нее Лехину винтовку. Достал кусок ветоши и масленку. Под­нял глаза - Леха раскатал спальник и улегся под со­седним деревом, голова на рюкзаке, в руке пистолет; проверил оружие, поворочался, выбирая удобное поло­жение, и похоже, сразу уснул. Я посмотрел на Пригор­шню - он обернулся, окинул взглядом Курортника и снова принялся за сгущенку.

Ладно. Я разобрал Лехину винтовку, начал чистить.

- Помочиться мне надо, - сказал Пригоршня.

- Давай. - Я отложил винтовку, взялся за пулемет. Пригоршня отошел, а я выпрямился, вгляделся в лес.

Шумит ветер, скрипят деревья… мирно, спокойно все. Будто и не Зона кругом.

Не успев подумать об этом, я обнаружил, что в грудь мне целят стволы охотничьего ружья, а за кустом впе­реди прячется человек.

- Не дергайся! - Неизвестный сталкер повел ору­жием в сторону.

Я повернул голову - позади стоял Никита с подня­тыми руками.

- Ты чего, дядя?.. Свои мы, - произнес он.

- Кровосос те дядя! - хрипло бросил незнако­мец. - Или вон, - стволы ружья качнулись в мою сто­рону, - он тебе дядя. А я те Лесник.

Пригоршня буркнул что-то нечленораздельное.

Ветки кустов раздвинулись, к нам шагнул крупный, ростом с Никиту, мужик. Клочковатая темно-русая бо­рода, движения основательные, взгляд спокойный…

Спокойствие вдруг как ветром сдуло, стволы охотни­чьего ружья описали полукруг и вновь остановились на мне. Я скосил глаза - Лехи под кедром не было.

- Спокойно, дядя Василь! Спокойно, - долетел сбоку его голос. - Опусти ружье.

Леха раздвинул ветки, вышел из кустов за спиной Лесника и упер пистолет ему в затылок.