"Н.Метелева. Венок гор" - читать интересную книгу автора

закон Круга не чтила.
Тут взревела она раненой медведицей:
- Да кто ты таков, мужичонка блохастый, чтобы лаять о Круге языком
поганым?! Пошел вон!!! Закон Круга! Много ваши дремучие бабы о нем знают! А
их глупые выдумки - мне не закон! Только тронь меня, и ваша бабья молчанка
веночком травяным покажется!
Догляд не из пугливых был: не впервой на медведиц охотиться. Силищи -
на троих хватит. Ловкости - на десятерых. Волчьи хребты двумя пальцами
ломал. И эту гордячку сломает.
- Сегодня ночью, Порека!
Ушел, посвистывая. Статный, дерзкий.
Вель, подслушивавший разговор, едва успел прянуть от двери.
Разгневанная девушка влетела в сенцы, шипя, как масло на сковороде:
- Я покажу им, что такое настоящий Круг! Я сама себе - Круг!
Пометалась туда-сюда, побесилась, да и рухнула, разрыдалась сухо, зло.
Вель доковылял до нее, робко коснулся дрожавших плеч:
- Хочешь, я сорву для тебя цвет горний? Я смогу.
Она вскинулась, еще свирепее, чем на Догляда нахального:
- И не вздумай! Куда тебе в горы соваться, калека убогий!
Никогда она не поминала об его увечье - изуродованной вилами, плохо
растущей ноге. А тут, как по лицу ударила - больно, обидно, хотя и правда.
Но Вель простил ее, одинокую несчастную девчонку... Баба есть баба, ее
жалеть надо.
- Пойдем вместе, тетя Порека. Я найду драгонь-цвет, обещаю. И маму с
папой найду. Никто не посмеет тебя обидеть.
Она задумчиво глянула на упрямца:
- Маму с папой... Давай не сегодня, ладно? И не завтра.

На малой вечоре никто и опомниться не успел, выгнать непрошеную чужачку
с племянником, как Порека коснулась камней родового очага, прося
покровительства бога Веча. И тут же прилюдно свершила обряд усыновления.
Обнажила тугую девичью грудь, - Догляд аж застонал, да и не только у него
дух перехватило, - и, скороговоркой произнеся ритуальные слова, окропила
овечьим молоком розовый сосок, провела по губам племянника. Вздрогнула,
когда Вель, ошалевший от неожиданности, прикусил нежную, влажную плоть.
Задержал во рту на мгновенье, коснулся языком прохладного бугорка,
источавшего такую незнакомую сладкую силу, что вся кровь огнем и громом
взорвалась в теле мальчишки.
Навсегда осталось в нем гулкое эхо. Навсегда запомнил он это
прикосновение.
И бессильный гнев мужчин запомнил: теперь никто не мог взять Пореку в
жены. Женщина, имевшая детей, но не имевшая мужа, считалась женой самого
бога Веча, и дети ее - его детьми. И Круг вынужден был взять Пореку под
защиту: нелюдимая чужачка вошла таки в род. Премудрая Порека. Названная
мать.

Войти-то вошла, да застряла у порога, как кость в горле.
Догляд, багровый от бешенства, склонился к матери, шепнул слово.
Нахмурилась Оринка, соседку за плечо тронула, - и зашуршало, зазмеилось по
вечоре слово тихое. Каждого языком раздвоенным коснулось-куснуло, к жене