"Н.Метелева. Венок гор" - читать интересную книгу автора

заговорит, поведает, как драгонь-цвет сорвать.
Может, и было кому так, как говорили.

Мальчик Вель иное услышал: стон бескрайний, тысячеголосый, словно
звездный. Стон, скатившийся и павший в горы вечные. Не звук даже, - боль.
Ничего и никого не осталось в мире, кроме той боли и Веля. И он
побежал, как мог - заковылял, опираясь на костылик. Не видел ничего, не
понимал, куда. Знал только: туда, где болело, где умирало сердце мира.
Споткнулся, упал. Нетор, плакавший над сыном, помог Велю подняться.
Хотел удержать мальчонку - бог весть, что сотворит в беспамятстве. Но увидел
глаза его, отступился. Да и Боград старый предостерег:
- Не держи его, Нетор. Не видишь, - Зов он услышал.
- Да ему, калеке, и до гор-то не дойти! Первому же волку добычей
станет.
- Летом волки на людей не нападают. Если позван мальчик - дойдет. А
там - как драгонь-цвет решит.
Нетор сам хромоножку в горы понес. Он и не сопротивлялся. Обвис на его
руках бессильной тряпочкой, голову на плечо положил. Дорогу подсказывал,
словно кошачий глаз имел. Всю ночь шли, весь день. А потом Вель не попросил
даже - приказал:
- Всё, дядька Нетор. Дальше я сам. Нельзя тебе со мной: оба пропадем.
Может, и хотел Нетор через мальчонку к драгонь-цвету подобраться.
Может, и думал: Вель найдет - Нетор возьмет. Но спорить не стал. Вздохнул,
вынул скрепу из-за пазухи:
- Вот. Возьми. Сыну не успел, так хоть тебе оберег послужит.
Долго смотрел, как калека по склону каменному карабкается. Шептал:
- Прости нас, Вель, если сможешь. Сына моего прости. Помоги ему, когда
драгонь-цвет счастье тебе даст.

Горы вздымались молчаливо, незыблимо, как Вечий Круг.
Срываемый ветром, мальчик цеплялся за выступы и трещины, приникал к
каменной груди, сухой и безжизненной, как старческая плоть. Он давно потерял
свой костылик. Но его руки всегда были сильными. И теперь жили отдельно от
тела и разума, волокли, поднимали неотвязную обузу. Высоко ли в гору
заползет хромая улитка? - спрашивали у камня обледенелые пальцы. Улитки не
бывают хромыми, - отвечали горы. Значит, я не хромой, - кричал им мальчик.
Но ему никто не поверил.
И далеко он не ушел. После первого же дождя поскользнулся на уступе.
Изувеченная нога застряла между валунами, хрустнула хворостинкой. И
вспыхнувшая боль слилась с зовом драгонь-цвета.

Время кружилось над Велем как стервятник: сторожило, когда стихнет
пойманный зверек мальчишеского сердца, выжидало, чтобы склевать влажные
зерна глаз.
Вель стал чужим самому себе. Эти кровавые лохмотья содранной кожи - не
его. Этот распухший от жажды, не вмещавшийся во рту язык, - не его. И всё
горевшее болью тело - чужое. И жизнь, пригрезившаяся в долине. И мысль о
пригрезившейся жизни. А он, Вель - от рождения мира был здесь, всегда лежал
на каменной ладони изломанным осколком, упавшим с вершины. Сотни веков его
обнимало, испепеляя, солнце. Тысячелетия его ласкали, иссушая, губы ветра.