"Лайош Мештерхази. Люди из Будапешта (радиопьеса) " - читать интересную книгу автора

назад он был слушателем философского факультета, то есть не был еще
"фигурой". Но зато двадцать лет назад он был на двадцать лет моложе!
Удары грома: начинается гроза.
Тем временем - ливень. Настоящий летний ливень в этот по-летнему жаркий
апрельский день. Улица мгновенно опустела; трамваи, автобусы сразу
заполнились до отказа, а пятьсот будапештских такси моментально куда-то
испарились. Пешеход же, действительно спешащий по делам, с нетерпением
выглядывает из ворот и подъездов домов: можно ли уже перебежать до
следующего подъезда? Если же он спешит просто по привычке, то ему приходит
мысль: почему бы не добежать до ближайшего кафе и не выпить чашечку кофе?
Так поступила и Моника.
Привычные звуки кафе; отворяется и закрывается входная дверь.
Моника. Чашечку кофе, пожалуйста.
Официантка. Чашечку кофе... Сию минуту...
Голос удаляется.
.......................................................................
Писатель. Шандора, как я уже сказал, отделяло от Моники всего двадцать
шагов, поэтому и для него кафе оказалось ближайшим укрытием.
Звук открывающейся двери, голоса с улицы.
Он входит в кафе, растерянно оглядывается по сторонам. У стойки
толкотня, все столики уже заняты. Наконец в дальнем углу Шандор замечает
столик, за которым сидит лишь одна женщина. Она в плаще и даже не сбросила с
головы капюшона - по-видимому, не собирается долго засиживаться.
Шандор. Простите, это место свободно?
Моника. Да, пожалуйста!
.......................................................................
Писатель. И вот она уже узнала Шандора, узнала безошибочно, так, как
только женщина может узнать близкого друга, которого давным-давно не
встречала. Но она не вскрикнула, не растерялась от радости. Эта неожиданная
встреча породила в ней и другие чувства - волнение и любопытство. А он?
Узнает ли он ее? "Ведь я так постарела, подурнела..." Она все поймет, все
прочтет в первом же его взгляде, в первом жесте... И Моника ждала, чуть
подавленная, с легкой иронической улыбкой на губах и с сильно бьющимся
сердцем.
А Шандор?... Даже самый умный и находчивый человек станет неловким в
подобном положении. С излишней педантичностью он аккуратно поставил около
стула свой громоздкий портфель, снял шляпу и стал вертеть ее в руках,
выправлять, чтобы промокшая на дожде она обрела прежнюю форму...
Потом откашлялся, поискал глазами официантку и наконец сел. Только
теперь он обратил внимание на свою соседку. И тут-то лицо его действительно
стало растерянно-смущенным. Потому что ведь это была Моника! Батюшки!
Возможно ли? Неужели это и вправду она? Какая очаровательная! Она, конечно,
немного пополнела и вокруг глаз залегли тени, но... она ничуть не
изменилась!..
Сколько же прошло лет? Много!.. Однако по ней этого не скажешь. "Или с
годами вместе со мною постарели и мои понятия о возрасте? Моника, боже мой!"
Шандор. Моника!
Моника. Шандор!
.......................................................................
Писатель. И с подлинно апрельской переменчивостью глаза ее вдруг