"Жеральд Мессадье. Цветок Америки ("Жанна де л'Эстуаль" #3)" - читать интересную книгу автора

- И дед тоже, - добавила Жанна по-немецки.
За те годы, что ее старший сын был женат на Софи-Маргерит фон унд цу
Гольхейм, она, в конце концов, овладела этим языком. И, поскольку ей
случалось проводить в Гольхейме летние месяцы, прекрасно воспринимала чужую
речь на слух. Ее сын, Деодат де л'Эстуаль, изучил немецкий тем же манером, а
частые поездки в Италию к Феррандо Сассоферрато позволили ему освоиться и с
итальянским.
Все согласились, что Карл VIII ужасно боится Максимилиана Австрийского.
Французский король был предприимчив и хитер, но глуповат.
Софи-Маргерит де Бовуа, похоже, очень возбудилась от присутствия
молодого аристократа, которого привез с собой ее отец. Франсуа делал вид,
что ничего не замечает, Жанна тоже. В свои сорок с небольшим баронесса де
Бовуа сохранила явное пристрастие к юной плоти; она пыталась соблазнить даже
Деодата, сводного брата мужа, но тот послал ее к черту без всяких церемоний.
После ужина Жанна взяла сына под руку и увлекла в небольшую гостиную.
Взяв его ладони в свои, она посмотрела ему прямо в глаза. Этот немой вопрос
был красноречивее слов.
- Ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой о Франце Эккарте. Что я могу
сказать тебе? - угрюмо ответил Франсуа. - Ты сама все понимаешь. Я знаю, что
ты очень любишь его, и знаю, что он тоже любит тебя с детства. Но он
предпочел ужинать один, невзирая на твой приезд.
- Вы не поссорились? - спросила Жанна.
- Нет. Читать ему нравоучения бессмысленно.
Франсуа, заметно взволнованный, стал расхаживать по комнате.
- Не знаю уж, какой дикий дух освятил его рождение, быть может, даже и
зачатие. Он почти не принимает участия в жизни семьи. Даже в спальне своей
не спит: проводит ночи в охотничьем павильоне, который ты видела, посреди
леса, в окружении книг, в которых я ни слова не понимаю. Он знает очень
много, о, гораздо больше, чем я, знает столько, сколько я и не хотел бы
знать! Его наставники в Ганноверском университете не устают петь ему
дифирамбы. Они хотели бы принять его в свой круг. Он говорит по-гречески и
по-латыни, сейчас изучает древнееврейский. Однако мальчик держится
особняком.
Франсуа с удрученным и задумчивым видом опустился в кресло. Блики
факела осветили его лицо, и Жанна взглянула на него как бы со стороны:
вылитый портрет своего настоящего отца, Франсуа Вийона. Подобно свету
факела, зрелость обнажила подлинные черты, изгнав льстивую дымку юности и
открыв обаяние задумчивого, упорного и нежного мужчины. Он был тем Вийоном,
какого она тщетно искала в его отце.
Жанна огорчилась, что он так расстроен. Ведь Францу Эккарту исполнилось
уже девятнадцать лет, и, конечно, отец не сегодня впервые обратил внимание
на странности его натуры. Она угадывала другую причину горечи сына. И
сделала все, чтобы предотвратить грозу.
- У него есть друзья? - спросила она.
- Не знаю, нужна ли ему дружба вообще, хотя он часто встречается с
одним необычным человеком, который живет в заброшенной башне недалеко
отсюда. Это бородатый старик, похожий на безумного монаха. Не знаю, о чем
они беседуют, но что-то их обоих страшно интересует, поскольку они проводят
вместе целые вечера. Я вижу свет в его павильоне, когда сам ложусь спать, и
знаю, что он извел немалое количество свечей. Кроме этого отшельника, других