"Робер Мерль. Уик-энд на берегу океана " - читать интересную книгу автора

делается... Вид у них такой, хочу тебе сказать, будто они за тобой все время
следят, как бы ты глупость не сморозил.
- Значит, у меня такой вид?
- Да, вид у тебя такой, - подтвердил Ниттель. И великодушно добавил: -
Какой вид есть, такой и есть, заметь. И не твоя в том вина, что у тебя такой
вид. Да так вот, - сказал он, помолчав, - каждое утро выкладывал жене сто
франков. Сто! Да-да! Она не жаловалась, счастье ей выпало, ты уж мне поверь.
Ведь я ишачил, а на стороне ни-ни-ни... Да и вообще, отец семейства! Как
положено. Подожди-ка, - добавил он, опустив на землю оглобли и устремив на
Майа пристальный взгляд светло-голубых глаз, - я сейчас тебе карточку своего
малого покажу.
Ну ясно! Маленький, засаленный, туго набитый бумажник! Чуть помятая
карточка, и протягивают вам ее, слегка отставив палец! И мальчуган, одетый в
костюм для первого причастия, с толстым молитвенником, зажатым под локтем, с
напомаженными до блеска волосами, с тем ошалелым видом, который бывает у
детей в дни великих праздников.
- А он у тебя крепыш!
- Еще бы! В школе он их всех тузит. Я не потому говорю, что он мой сын,
но сам посмотри, какой парень - а?
Ниттель спрятал фотографию в бумажник.
- Малый у монахов учится, - добавил он скромно. - Я сам, заметь, попам
ни на грош не верю. Ихним адом меня не запугаешь, в ихний рай я не верю, но
детишки - дело другое. Я, видишь ли, предпочитаю платить, лишь бы у малого
были принципы.
Несколько минут он молча тащил тележку, которая подпрыгивала на камнях
мостовой. Платье покойницы снова задралось, и на солнце подрагивали ее
розовые ляжки.
- Жене моей не на что было жаловаться, - повторил Ниттель. - Я человек
серьезный, и вообще, по-моему, она просто в рубашке родилась. А насчет всего
прочего, не поверишь, я хоть здоровяк, а не особенно ходок. Есть у меня
жена, с меня хватает. Другие по бабам шляются, все никак не остепенятся. Это
не в моем, браток, обычае. Ну, бывает раза два, от силы три в неделю, вместе
с ребятами, и то только для смеху. Знаешь, встретимся, бывало, где-нибудь в
баре часа в два ночи. К этому времени уже измотаешься порядком, попробуй
поводи машину ночью, даже глаза начинает ломить. Ну выпьешь два-три
маленьких, чтобы в себя прийти. А главное, всегда кто-нибудь да поднесет.
"Эй, ребята! Рванем?" Ну как откажешь, ведь в дураках ходить будешь.
"Рванем", - говорю, и, хлоп, все рассаживаются по своим бандурам... Куда
ехать, нам известно, все улицы наперечет знаем. Ты бы, друг, поглядел -
четыре такси одно за другим цепочкой, представляешь? Чисто кавалькада, один
другого обогнать старается, Вот это работка! Крыло к крылу! Тут гляди в
оба - среди шоферов такие шутники, такие свиньи попадаются... Умеют водить,
спору нет. Все ведь классные шоферы, можешь мне поверить. Тут, главное,
рефлекс надо иметь. Всякому хочется на финиш вырваться. Ну, останавливаемся,
посвистим девчонкам!
- И тебе это доставляло удовольствие?
Ниттель недоуменно глянул на Майа.
- Ты что, сбрендил? Да разве это для удовольствия, я же тебе говорил,
для смеху. На чем это я остановился? - добавил он.
- Как вы девкам свистели.