"Лина Мерканто. Вперед, Паола! " - читать интересную книгу автора

по-английски. - Так вот, я говорю, что эта небесная фея произвела такое
неизгладимое впечатление на фирму моего отца, что в течение недели вся
мужская половина ходила, держась за сердце, а женская пригоршнями глотала
успокоительные таблетки. Мой отец, старый сухарь, бизнесмен с черт знает
каким стажем, начал путать доходы с расходами, а ваш покорный слуга,
служитель муз некоторым образом и паршивая овца в своем добропорядочном
семействе, даже сочинил балладу по этому поводу. Начало там довольно
тривиальное, но выражает все, что на душе накипело.
- О, белла донна[2]! - вдруг запел он, отбивая ритм на перилах.
Но Паола уже не слышала ни его болтовни, ни пения, неожиданно звучного
и красивого. У нее вдруг похолодели ладони, под ложечкой образовалась
противная пустота. Нет, только не это, только не сейчас, промелькнуло у нее
в мозгу. Она вспомнила, где видела эти смеющиеся карие глаза, эти длинные
каштановые волосы. Проклятие, это же Роберто Орицио. Его отец был
президентом крупной фармацевтической фирмы, которая обратилась в агентство
Риджини с заказом на рекламный ролик. И Риджини поручил это дело Паоле.
В тот день Роберто совершенно случайно заехал в контору к отцу. Он уже
не помнил зачем, может, чтобы показать ему ненароком новенькую красную
"альфа-ромео", которую он только что купил на свои собственные доходы от
нового компакт-диска. Это был больной вопрос для всей семьи. Единственный
сын наотрез отказался продолжать дело отца и, не закончив химический
факультет университета, сколотил рок-группу и стал профессиональным
музыкантом. Первые год-два дела шли не ахти, но потом их заметили. Одна
фирма грамзаписи предложила им записать диск. Жестковатый рок, который они
играли, звучал необычно на певучем итальянском языке. Низкий, волнующий
голос Роберто делал их композиции совершенно неотразимыми. Но отец
отказывался верить в его успех, упрямо твердя, что сын его кончит свою жизнь
под забором или в клинике для наркоманов.
Глядя сейчас на Паолу, на солнечные блики в ее волосах, Роберто вдруг
ясно вспомнил, как увидел ее в тот раз. Она стояла напротив окна, и солнце
играло с ней в свою божественную игру. Она была пронизана светом,
молодостью, красотой, задором, и все, что она делала и говорила, было таким
искрометным и необычным, что он, задохнувшись от восторга, врезался в
разговор и, чтобы скрыть волнение, принялся критиковать ее идеи. Он язвил,
поднимал все на смех, разыграл целый спектакль, но вдруг, столкнувшись с ее
недоумевающим взглядом, запнулся и замолчал. Тут раздался голос отца. Он
свободен и готов принять синьорину Контини сейчас же. Роберто почему-то
расхотелось встречаться с отцом, он ушел. И долго потом проклинал себя за
то, что не воспользовался случаем и не познакомился поближе с этой
удивительной девушкой. Не раз перед глазами возникало ее лицо, манящие
полуоткрытые губы. Но он сам все испортил, и делу уже не поможешь.
И вот теперь эта случайная встреча, дар Божий. А он опять принялся
валять дурака и никак не может остановиться.
- Синьорина сделала классный рекламный ролик про новые убойные пилюли
моего отца. Это было что-то особенное. Вся Италия перестала жевать спагетти,
когда его показывали по телевидению.
- Реклама? Синьорина занимается рекламой? - недоуменно спросил Андрей и
повернулся к Паоле.
Ну вот, началось, подумала она с ужасом.
- А вы не знали? У синьорины замечательный талант. Она делает честь