"Д.С.Мережковский. Тайна трех: Египет и Вавилон" - читать интересную книгу автора

оловянной пуговице.


III

"В предании об Астиаге, царе Мидийском, рассказывается, что однажды ему
приснился сон, будто из чрева дочери его выросло дерево, которое ветвями
своими покрыло всю Азию... Мне же брезжится, что из какой-то мертвой головы
выросло сухое дерево и колючками и терниями залезло в головы бесчисленных
ученых и закрыло от них памятники веры, молитвы, где народы сами написали о
себе, изобразили, чему молились, чему поклонялись, приносили жертвы, строили
храмы - и положили на ладонь ученых... Чего искать? Вещь перед глазами... А
ученые, сами себе завязав глаза, ищут и никак не могут найти" (Розанов).
Чтобы прикоснуться к живому сердцу древних религий, я продираюсь сквозь
этот мертвый лес учености.


IV

В Полигнотовой картине Ада две женщины, молодая и старая, носят воду в
разбитых кружках и надпись гласит: "Непосвященные в таинства". Такова
безбожная наука о религии - пустая кружка Данаид.


V

Религиозный опыт веков и народов может быть понят только сочувственным
опытом, но его-то и нет у безбожных ученых: тут самый предмет изучения
уничтожается наукою. "Разве химику или ботанику, разлагающему клетчатку
листа, приходит на ум, что это вайя из-под ног Спасителя?" (Розанов).
Ничего не знает безбожная наука о религии, как стекло ничего не знает
об электричестве. Такого дурного проводника, такой непроницаемости,
стеклянности, никогда еще не бывало.


VI

Религия есть отношение человека к Богу. "Когда этого отношения нет, то
в древних святилищах Сераписа, Венеры, Аполлона нельзя даже научным оком
ничего уловить... просто груда кирпича. И это не потому, что Аполлон,
Серапис, Венера - ничто, нуль, а потому, что нулевое и нигилистическое
отношение к ним у смотрящего: ничего не понимаю! ничего даже не вижу! Чему
молились эти болваны?" (Розанов).
Грубый деревянный "болван", ксоанон, упавший будто бы с неба, кумир
Афины Паллады в Эрехфейоне дороже для верующих, чем совершенное изваяние
Фидия. И ксоанон Вакха Елевферийского становится богом Аттики, отцом
трагедии. Мы же сами, как деревянные болваны перед этими живыми богами.


VII