"Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги" - читать интересную книгу автора

совершилось в картине подобное чуду: чтобы тень и свет сделали в ней плоское
выпуклым. Кто, презирая тень, жертвует ею для красок,-похож на болтуна,
который жертвует смыслом для пустых и громких слов".
x x x

"Больше всего берегись грубых очертаний. Да будут края твоих теней на
молодом и нежном теле не мертвыми, не каменными, но легкими, неуловимыми и
прозрачными, как воздух, ибо само тело человеческое прозрачно, в чем можешь
убедиться, если через пальцы посмотришь на соЛнце. Слишком яркий свет не
дает прекрасных теней. Бойся яркого света. В сумерки, или в туманные дни,
когда Солнце в облаках, заметь, какая нежность и прелесть на лицах Мужчин и
женщин, проходящих по тенистым улицам между темными стенами домов. Это самый
совершенный свет. Пусть же тень твоя, мало-помалу исчезая в свете, тает,,
как дым, как звуки тихой музыки. Помни: между светом и мраком есть нечто
среднее, двойственное, одинаково причастное и тому, и другому, как бы
светлая тень или темный свет. Ищи его, художник: в нем тайна пленительной
прелести!"
Так он сказал и, подняв руку, как бы желая запечатлеть эти слова в
нашей памяти, повторил с неизъяснимым выражевием:
- Берегитесь грубого и резкого. Пусть тени ваши тают, как дым, как
звуки дальней музыки!
Чезаре, внимательно слушавший, усмехяулся, поднял глаза на Леонардо и
что-то хотел возразить, но промолчал.
x x x

Спустя немного, говоря уже о другом, учитель сказал:
"Ложь так презренна, что, превознося величие Бога, унижает Его; истина
так прекрасна, что, восхваляя самые малые вехи, облагораживает их. Между
истиной и ложью такая же разница, как между мраком и светом.
Чезаре, что-то вспомнив, посмотрел на него испытующим взором.
- Такая же разница, как между мраком и светом?- повторил он.-Но не
вы ли сами, учитель, только что утверждали, что между "траком и светом есть
нечто среднее, двойственное, одинаково причастное и тому, и другому, как бы
светлая тень или темный свет? Значит,- и между истиной и ложью?.. но нет,
этого быть не может... Право же, мастер, ваше сравнение порождает в уме моем
великий соблазн, ибо художник, ищущий тайны пленительной прелести в слиянии
тени и света, чего доброго, спросит, не сливается ли истина с ложью так же,
как свет с тенью...
Леонардо сперва нахмурился, как будто был удивлен, даже разгневан
словами ученика, но потом рассмеялся и ответил:
- Не искушай меня. Отыди, сатана! Я ожидал другого ответа, и думаю,
что слова Чезаре достойны были большего, чем легкомысленная шутка. По
крайней мере, во мне возбудили они много мучительных мыслей.
x x x

Сегодня вечером я видел, как, стоя под дождем в тесном, грязном и
вонючем переулке, внимательно рассматривал он каменную, по-видимому, ничем
не любопытную стену с пятнами сырости. Это продолжалось долго. Мальчишки
указывали на него пальцами и смеялись. Я спросил, что он нашел в этой стене.
- Посмотри, Джованни, какое великолепное чудовище-химера с разинутой