"Виктор Меньшов. Белая кобра" - читать интересную книгу автора

задержанию.
Не мешкая, я занял место у зеркала, и Леонтий Карлович в мгновение ока
"изуродовал" мне лицо, покрыв его страшными "ожогами" и "шрамами", изменив
его так, что меня мама родная не признала бы, я в этом был уверен.
Выходили из подъезда мы все вместе, лифт отключили, меня, к моему
стыду, старички несли вниз на руках прямо в коляске, по лестницам спускались
перепуганные жильцы, многие с огромными чемоданами, узлами. Один мужик
спускался вниз, зажав под мышками двух огромных черных котов, которые
презрительно шипели на попадавшихся на лестницах соседей.
За железными дверями подъезда нас ждала торжественная встреча. Все
вокруг было оцеплено милицейскими кордонами и бойцами спецназа. Возле дверей
сразу же требовали и придирчиво проверяли документы, сверяя их с личностями
покидавших здание, у всех жильцов забирали под расписку ключи от квартир,
подробно расспрашивая о посторонних в подъезде. Наши старички словоохотливо
повторили им байку о шуме на восьмом этаже и добавили к этому еще сказ о
том, что кто-то вроде бы открывал чердачный люк, ведущий на крышу, но они
побоялись выйти посмотреть, кто это.
Спецназовцы переглянулись и стали втягиваться в подъезд. Ни на меня, ни
на Ирину даже не обратили особого внимания. У Леонтия Карловича стоял в
паспорте штамп, свидетельствующий о регистрации его брака, и Ирина сошла за
его недавно умершую супругу. Они заявили, что ее паспорт в спешке не
отыскали. Впрочем, на пожилых людей много времени не тратили, они для
милиции интереса не представляли.
С моей же внешностью можно было предъявлять любые документы. С таким
лицом, какое соорудил мне Леонтий Карлович, если и фотографируют, то только
для фильмов ужасов. Гример нарисовал на мне такое, что меня не то что не
рассматривали, от меня отводили глаза и судорожно сглатывали.
Так, благодаря мудрым и храбрым старичкам, мы спокойно прошли
милицейский кордон и встали за спинами любопытных, не рискнув пока покидать
двор, оцепленный еще и по наружному периметру. Кто его знает, вдруг там
предстоит еще одна, более тщательная, проверка документов. Мы решили пока
переждать и осмотреться.
Достаточно скоро из подъезда появился запыхавшийся милиционер, лифт
менты отключили, в пуленепробиваемом жилете, который нес в руках какой-то
сверток. Он подбежал к начальству и развернул свою ношу. Это оказались плащ
и фуражка, которые я оставил на крыше.
Начальство что-то строго спросило, милиционер долго что-то пояснял,
разводил руками и, немного помявшись, достал из кармана несколько вороньих
перьев, протянув их своему начальству. Один из офицеров вопросительно
посмотрел на эти перья, потом на милиционера. Милиционер пожал плечами,
что-то опять быстро заговорил, показывая неуверенно пальцем в небо. Старший
офицер яростно выругался и постучал себя по лбу. Он хотел выбросить перья,
но второй из офицеров остановил его, и забрал перья у милиционера, пожав
плечом, мол, мало ли что.
Я представил себе, как будет выглядеть рапорт с приложением к нему
подобных вещдоков, и мне стало весело.
Ко мне наклонился Леонтий Карлович и сказал, оглядываясь по сторонам,
протягивая документы:
- Уходите потихоньку. Я выведу Иру, а вы слезайте с коляски, пока никто
не видит, и идите сами, Матвей Васильевич разрешил вам взять Сашины