"Виктор Меньшов. Белая кобра" - читать интересную книгу автора

ярость при виде этих предателей и оборотней.
Потом я велел перепуганным гаишникам пристегнуть друг друга наручниками
к батарее и заткнуть носовыми платками друг другу пасти, оставив пока не
прикованным капитана. Его я попросил повернуться и как только он выполнил
мою просьбу, я от всей души врезал ему по зубам прикладом.
- За что?! - вскрикнул он, залившись кровью, сплевывая выбитые зубы, но
даже не попытавшись прикрыть лицо руками.
- За гражданина Лютикова, мразь, - процедил я, чувствуя, как во мне
поднимается та самая мутная волна, которая приходила во время боя, когда все
становится совсем не страшным, когда страх забывается и остается только
ненависть и два желания, в обычной жизни несовместимые: жить и убивать.
- Под окном твоя тачка с блатными номерами? - спросил я капитана,
стараясь не смотреть на него, потому что боялся сам себя, боялся, что
сорвусь.
Капитан, похоже, почувствовал, что дело для него пахнет керосином,
поэтому с ответом не задержался.
- Моя, - поспешно ответил он, сглотнув шумно слюну.
- Ключи давай! - протянул я в нетерпении руку.
Он на долю секунды замешкался, и я еще раз не сдержался и врезал ему. У
него на скуле лопнула кожа, после чего он сразу же, даже не вытирая кровь на
лице, полез трясушимися руками в карман и протянул мне ключи от машины,
жизнь для него была все же дороже, чем иномарка.
- Пристегивайся! - велел я ему, мне не хотелось прикасаться к нему
руками, я боялся, что не сдержусь, и он послушно пристегнулся наручниками к
трубе батареи.
- Открывай пасть! - приказал я.
Капитан опять замешкался, хотел что-то сказать, и мне пришлось на него
замахнуться, чтобы врезать еще разочек. Но меня остановили.
- Не спеши, оставь нам кусочек, - раздалось за моей спиной.
Я обернулся, стараясь не делать резких движений, и увидел пятерых
мужиков, социальная принадлежность которых не вызывала никакого сомнения.
Все, кроме самого старшего, были срисованы под копирку: высоко подбритые
затылки, кожанки, золотые цепи на шее и на руках. Плечи такие, что в двери
им приходилось заходить не иначе, как только боком, могучие шеи, на которых
можно было рельсы гнуть, и низкие лбы об которые, как говорила моя бабушка,
поросят можно глушить, словом, как в сказке Пушкина, все как на подбор.
Сразу было ясно, какой отдел кадров принимал этих молодчиков на работу, и на
какую.
Старший был высок ростом, но худ, длинные волосы в художественном
беспорядке разбросаны седыми прядями по плечам. Прямо Паганини, если бы не
обширная лысина спереди.
Сходство с неистовым композитором дополняли тонкие длинные пальцы,
которыми он постукивал по притолоке, на которую несколько картинно опирался.
Он криво усмехнулся и опустил большие глаза на вороненый ствол моего
автомата, упершегося ему в живот, нисколько не смутился, и посоветовал мне
спокойно:
- Ты убери ствол, просверлишь ненароком во мне дырку, отвечать придется
перед братками. Тебе это нужно?
Мне это было на фиг не нужно, и я с сожалением, но все же последовал
его совету. Один из его бугаев молча протянул лапу, я так же молча отдал ему