"Виктор Меньшов. Белая кобра" - читать интересную книгу автора

безнадежно устаревших нарядов в гардеробе, после нее не осталось. Бабуся
была большая шалунья, и не тратив денег на себя, тратила все на молодых
любовников, к которым была не равнодушна до самой глубокой старости...
Ну вот. Интересную я вам спел сагу? - спросил майор, почему-то глянув
на меня, сузив глаза, как две иголки мне в глаза воткнул.
- Не знаю, для чего ты нам спел эту сагу, - стараясь выглядеть
равнодушным, ответил я, медленно произнося слова. - Наверное, ты думал, что
мы обидимся друг на друга и тут же вернем тебе все, что ты хочешь получить.
Но я тебе, в знак гостеприимства, могу в ответ спеть еще более интересную
сагу.
- Какую же? - скучающе приподнял бровь майор. - Только покороче, и если
мне будет не интересно, я тебя, извини, выключу. И учти, в сделки я не
вступаю.
- Придется, - развел я руками.
- Что придется? - не понял Юлдашев.
- Придется вступить в сделку, - усмехнулся я.
- Ты так думаешь? - привстал майор.
- Уверен, - кивнул я. - Подойди к окну и выгляни на улицу, только
осторожно.
Я кивнул на окно, рядом с которым стоял.
Майор сам не пошел к окну, а велел стоявшему рядом со мной бойцу:
- Выгляни на улицу, Крот, только осторожно!
Названный Кротом верзила дал мне знак отойти от окна, что я и сделал,
при этом весьма охотно, отойдя к столу. Верзила осторожно выглянул через
край занавески, и тут же отшатнулся от окна, с обеспокоенным лицом.
- Что там? - спросил майор, встав с кресла.
- Корней! - выдохнул верзила.
В тот же момент я схватил со стола автомат и отскочил в угол...

Глава восемнадцатая

Сверхосторожный Корней, как только на связь с ним вышел Трифон и
предложил встретиться, принял все меры предосторожности, направив на место
встречи впереди себя своих людей.
Встреча прошла спокойно, без эксцессов, если не считать того, что
сообщил Корнею Трифон. Корней страшно не хотел верить в то, что сообщил ему
подольский авторитет, но не верить не мог. Факты были на лицо и все
несуразности и дикие нелепицы, продолжающиеся с прошлой ночи, стали более
менее понятны.
Как только Трифон распрощался и уехал, Корней кивнул, и за машинами
Трифона рванулась девятка с Бульдогом, понимавшим Корнея с не то что с
полуслова, а даже с полу жеста.
Корней проводил хмурым взглядом машины и оглядевшись поднял вверх
сотенную купюру, показывая ее официанту, положил на столик и придавил
начатой бутылкой пива. Встал из-за столика, отодвигая пластиковый стул и тут
же возле плавно подъехала машина, дверца услужливо открылась и Корней,
сложившись, как складной метр, полез в салон.
Сел он на заднее сиденье, на котором ездил всегда, за редкими
исключениями. Повелась у него это с тех пор, как его машину, еще в девяносто
третьем, расстреляла в упор солнцевская братва, изрешетив ее как дуршлаг.