"Виктор Меньшов. Купи себе Манхэттен... (Бабки на бочку)" - читать интересную книгу автора

Как он потом рассказывал, ему относительно повезло: попал он в лагерь,
где было много диссидентов, и это сделало его существование там вполне
сносным. Но отсидел он порядком.
Вышел Алик через десять лет, с виду все такой же пройдоха и
неунывающий аферист. Сразу позвонил мне, отметили его освобождение, и потом
он напросился в экспедицию. Ездил с нами два года, но работать ему было
тяжело: отсидка не прошла бесследно для здоровья. После окончания второго
сезона, когда уже готовились к отъезду, он со вздохом сказал мне, что
ездить больше не сможет. Что-то не так с легкими. А в степи жара, пыль,
ветер. И скучновато для его деятельной натуры.
Мы с ним сидели на закрытом как и положено после раскопок кургане,
откуда было извлечено немало удивительных находок, что само по себе явление
нечастое. А в этот раз вдобавок ко всему мы нашли золото.
Мы сидели, смотрели на потрясающий закат, степь дышала осенью, хотя
было ещё по южному тепло.
- Знаешь, - сказал он мне, - впервые в жизни я держал в руках золото,
которое мне не хотелось положить в карман.
Внизу, вокруг наших палаток, шло веселье, раздавались гитарные
переборы, смех. А мы сидели с ним и пили из горлышка сухое вино, чуть
горьковатое, как этот ветерок из степи, доносивший запах полыни.
- Ну а как дела с твоим Манхэттеном? - спросил я вдруг. - Больше не
мечтаешь купить его?
- Это как же?! - едва не подскочил он. - Я за этот долбаный Манхэттен
почти одиннадцать лет отсидел! И чтобы я?!..
Он расстегнул брюки и показал зашитые у пояса двадцать долларов.
- Вот! Я всегда готов! У меня всегда будут при себе двадцать баксов на
Манхэттен. И я его куплю, пусть он уже будет называться по-другому!
С тех пор я видел Алика редко. Он кое-как перебивался заработками
журналиста, но неоконченное высшее ему сильно мешало. Он просиживал штаны в
какой-то заводской малотиражке, получал гроши, попробовал спекулировать,
как прежде, валютой, но его слишком хорошо знали, что весьма затрудняло ему
жизнь. Позже он кое-что нажил, используя природные таланты афериста, но вот
пришла перестройка, и вписаться в неё он никак не мог. В последнюю встречу
он жаловался мне:
- Я знаю значительно больше сравнительно честных способов отобрать
деньги у сограждан, чем знаменитый Бендер. Но у меня рука не поднимается
отнимать кровные у тех, у кого и без меня все отняли. А выуживать из тех, у
кого сегодня они есть - чревато. Они либо знают ещё больше способов, чем я,
либо за свои деньги могут пристрелить не задумываясь.
Короче, он согласился ехать, не очень выспрашивая, что и как так же,
как Дима. Видимо, и его допекла жизнь.
На следующее утро оба были у меня, уже собранные в дорогу. Дима с
маленьким чемоданчиком, а Алик Манхэттен - с щегольским кейсом. Он остался
верен себе.
- Далеко едем? - спросил Алик. Я плацкартом не поеду.
- Может, ты желаешь в мягком? - съязвил Дима.
Манхэттен поджал губы и промолчал, проигнорировав это замечание.
Мы сидели на кухне, пили кофе, и я рассказывал им, что со мной
приключилось.
- Ну что же, - несколько неожиданно подвел итог Манхэттен. - Господа