"Виктор Меньшов. Храм Василия Блаженного" - читать интересную книгу автора

было.
Поначалу местные всем приезжим одинаково сочувствовали, мол, бедные
люди, сорвала их с места война, да междоусобица. А потом пригляделись, не
все такие уж и бедные.
На дальнем конце села, недалеко от кирпичных домов, подбираясь к
оврагу и огородам, скупая участки и старые развалюхи, безжалостно рушили и
возводили на их месте двух и трехуровневые хоромы с гаражами, банями, и
хрен его знает с чем еще, да такие палаты каменные, что в поселке раньше ни
у кого таких не было.
Но большинство приезжих были такие, кому не то, что жилье купить,
приготовить поесть не на чем было. Особенно много таких ехало из Чечни. На
них смотреть было больно: приезжали, бывало, все имущество на себе имея.
Там их боевики-чеченцы грабили, из домов выгоняли, по дороге сюда - казачьи
лихие кордоны пощипали, да порой так, что и перьев не оставили. Безжалостно
крали остатки их скудного барахлишка на забитых битком вокзалах всякие
мерзавцы.
Вот эти обворованные, оглушённые бедой и кругом ошельмованные
бедолаги селились на другом краю, в вагончиках, которые привезли сюда
военные. Вагончики, это конечно лучше, чем на голой земле спать, в них и
печи, работающие на мазуте, стояли, но все же, как ни крути, - вагончики не
дом. Спросили у военных, которые вагончики эти ставили, как же дальше
будет? Те только плечами в ответ пожали и уехали.
Те, кто в вагончиках жили, быстро с местными перемешались, прижились,
нашли общий язык и были приняты за своих. А вот те, что с дальнего конца, -
те особняком держались. За их высокие, диковинные в здешних местах, заборы,
которые выше окон, поселковые в гости не хаживали. Их и не приглашали, да
они и сами не напрашивались.
Работали на строительстве домов мужики поселковые: стены возводили,
воду подводили, дворы плитами выкладывали. Но и они про этих поселенцев
говорили без желания, на работу к ним шли неохотно, хотя и платили они
хорошо и исправно.
Просто с попадавшими туда людьми что-то происходило. Они становились
угрюмыми, молчаливыми и замкнутыми. И никто из них ничего не рассказывал,
что же там такое за заборами этими высокими. Только Костя-сантехник как-то
ответил нехотя на расспросы о приезжих:
- Что они за люди - не знаю, только нас они за людей не считают. Я им
целый день сантехнику монтировал, по ниточке все выводил, душу в работу
вложил. А мне даже спасибо не сказали, сунули молча деньги и поскорее за
ворота выставили. Когда я на кухне у них с трубами возился, а потом во
дворе, за мной пацан ходил, лет двенадцати. Он за собой стул таскал и
тарелку с яблоками, которые грыз, чтобы не скучно было за мной следить,
чтоб я не спёр чего...
На этом интерес поселковых к приезжим иссяк. Раз живут так люди,
значит так им хочется. Значит - так им и надо. Правда, поначалу туда ещё
ребятишки поселковые бегали. Ребятня народ любопытный. Но тут случилась
беда: украл какой-то пьяница из вагончиков что-то из машины у тех, кто на
дальнем конце селились. Пьяницу этого жена его застукала, когда он домой
припёр барахлишко, сама отнесла всё обратно, прощения за мужа своего
непутевого просила.
Крайние промолчали, но стали на ночь пару собак выпускать прямо на