"Валентин Мельников. Обжоровские дворяне" - читать интересную книгу автора

местной молодежи и быстро подтвердил свою старую репутацию острослова и
хохмача. Георгий был мастер рассказывать еврейские анекдоты, питал неуемную
страсть к шуткам и проявлял необыкновенную изобретательность в подначках: то
тонко выставит на посмешище кого-нибудь, заставив поверить в придуманную
байку, то смешное прозвище привесит, то ловкой подсечкой свалит на бок юного
мечтателя, неосторожно опершегося на руку.
Любая промашка в одежде, в поведении товарищей моментально замечалась и
обыгрывалась им. Стоило кому-то из членов команды, переодеваясь после игры в
баскетбол, забыть завязать шнурок на спортивном тапочке, как Жора тут же с
невозмутимым видом наступал на него, и зевака клевал носом землю. Или того
хлеще -незаметно вставлял веточку с листьями в незастегнутую ширинку, и
потешный вид ее хозяина повергал зрителей в хохот.
Иной раз, высмотрев какого-нибудь простака, Жора вкрадчиво спрашивал:
- А знаешь ли ты, что больше всего влечет мужчину к женщине?
Чтобы не ударить лицом в грязь, тот выставлял весь свой почерпнутый из
умных книжек багаж. Чем больше старался испытуемый, тем саркастичнее
становилась усмешка на Жориной физиономии с пушкинскими бакенбардами.
- Тоска по родине, мой друг, как ты до сих пор этого не знал! -наконец
прерывал он его под смех присутствующих.
Подобные шутки наносили моральный ущерб потерпевшим, но как ни странно, до
мордобоя дело не доходило, видно развитое у обжоровцев чувство юмора все же
перевешивало личные обиды.
А что касается слабого пола, то у Жоры к нему было особое отношение. Его
смоляные кудри и большие иудейские глаза с поволокой вызывали расположение у
юных красоток. Приятно беседуя, Жора так запросто и дружески клал руку на
плечо или талию своей пассии, что она, придя в некоторое замешательство, все
же не спешила отстраняться. А он пускал тем временем в ход все средства
обольщения и нередко добивался успеха. Среди своих сверстников Дворкин был
первым, кто испытал жаркое таинство причащения к плотской любви.

* * *

Недолго проработал Георгий инженером. Его заметило районное партийное
руководство, и когда первый секретарь райкома комсомола отбыл на учебу в
Высшую партийную школу, кандидатуру Дворкина тотчас предложили на
освободившуюся должность. На выборах он получил большинство голосов и стал
комсомольским вожаком. При нем спокойная жизнь комсомольских райкомовцев пошла
кувырком. Дворкин и члены бюро райкома мотались по всему району, проводили
совещания и собрания, брали шефство над доярками и механизаторами, устраивали
спортивные праздники и клубные вечера.
Однажды новому секретарю пришла мысль провести выезд обжоровских
активистов в самый красивый в округе Глухариный бор. Народу набрался полный
автобус. Путь был неблизким, ехали по старой заросшей травой колее; на ухабах
сильно потряхивало, но пассажиры не унывали. Крепкие глотки оглушительно орали
песни под гармонь, а ноги дружной пляской выбивали пыль из пола старого
скрипучего автобуса. Неугомонный Жорин темперамент и здесь бил ключом. Стоило
хору чуть поутихнуть, он тут же заводил новую песню, ее подхватывали летучие
голоса девушек, а на припеве по взмаху Жориных рук разом гаркали мужские басы.
Ошалев от веселья, так и доехали незаметно до места. Здесь под сплошным
пологом вековых сосен царил полумрак, в высоких вершинах ровно и мощно гудел