"Виталий Мельник. Новая жизнь ("S.T.A.L.K.E.R.") " - читать интересную книгу автора

его, боли от потери и одиночества. Он взглянул на часы - девять вечера.
Поднявшись из-за стола, открыл дверь бокса и, оказавшись на улице, медленно
пошел к ближайшей караульной вышке. Отделение спецназа, несущее охрану
научной базы, привыкло к такому поведению профессора после гибели его семьи.
Поднявшись на вышку, Пономарев смотрел на восток, где в трехстах метрах
от бетонного забора базы возвышался холм, поросший белой травой. И
вздрогнул, когда она появилась вновь, его дочь Настенька. Он не стал кричать
и бежать на тот холм, как делал это много раз до этого при ее появлении. Он
стоял, глядя на нее, и слезы текли по его лицу, а вместо боли одиночества
ощущал тепло и умиротворение. Как и всегда после своей гибели, Настя,
помахав ему рукой, исчезала, словно утренний туман, чтобы следующим вечером
появиться вновь.
Андрей сидел на крыльце, глядя на горизонт, туда, где начиналась Зона,
куда он перестал ходить сразу после исчезновения Насти, хотя желание было.
Но каждый раз что-то удерживало его, и он осознавал, что этот поход в Зону
будет для него последним. Она продолжала приходить каждую ночь, оставляя
после себя детскую подпись на замерзшем стекле окна, холод в доме и каждый
раз новый артефакт на подоконнике. Все попытки подкараулить ее ни к чему не
привели. Каждый раз она приходила и уходила незамеченной.
...В баре было пусто в такое время, отсутствовал даже бармен за
стойкой, тишину нарушал лишь работающий телевизор...
"Власти обеспокоены участившимися случаями исчезновения детей вблизи
тридцатикилометровой зоны отчуждения от зараженной местности, где продолжает
жить от пятнадцати до сорока тысяч мирного населения. Все попытки местных
властей при содействии военных пока не дали никаких результатов в розыске
пропавших..."

Моя догадка блестяще подтвердилась, помещение действительно было
огромным. Я не знаю, что здесь было лет тридцать назад, но, вероятно, что-то
масштабное. Не обнаружив ничего подозрительного, я снова спрятал автомат за
пояс, и, подтянувшись, выбрался наружу.